Холм демонов

За поздним обедом Рыжий вновь радушно потчевал дорогих гостей царь-городскими разносолами, но видно было, что его мысли заняты чем-то другим.

– Господин Рыжий, – обратился к хозяину майор Селезень, – как там насчет моего «Джипа»?

– Уже в городе, Александр Иваныч, – ответил за Рыжего Дубов. – А кстати, что это за кудрявый господин сидел за рулем?

– Ну, это Борька, мой помощник, – оторвался от своих дум Рыжий. -Между прочим, ему ваш «Джип» так приглянулся, что он загорелся идеей наладить производство таких же, но своих, и пересадить на них бояр и весь чиновный люд.

– Бесполезно! – махнула рукой баронесса Хелен фон Ачкасофф. – Если уж они так в штыки приняли идею канализации…

– Без канализации нет цивилизации! – прогудел Селезень.

Когда безмолвные слуги унесли остатки обеда и на столе появился огромный медный самовар, Рыжий приступил к главному:

– Итак, господа, завтра утром – начало операции «Троянская невеста». Предупреждаю сразу – путешествие сопряжено с определенным риском, и у вас еще есть время отказаться. – Так как никто отказываться не собирался, Рыжий продолжал: – Прекрасно. Стало быть, завтра утром мы с вами будем свидетелями мелодраматического прощания Дормидонта Петровича с царевной Танюшкой, после чего она в сопровождении высокопоставленной свиты отъедет из Царь-Города. А следом за ней с небольшим интервалом отправитесь и вы. Замена произойдет через несколько верст в загородной правительственной резиденции.

– Если не секрет, сами августейшие персоны в курсе ваших хитроумных планов? – поинтересовалась Чаликова.

– Танюшка в курсе, – с готовностью ответил Рыжий, – а Дормидонт Петрович пока что нет. По имеющимся сведениям, наша столица буквально наводнена соглядатаями князя Григория, и потому надо, чтобы все было как в натуре. А ведь чувства родителя, отдающего свое дитятко черт знает в какие руки, нарочно не сыграешь! Теперь относительно вашего путешествия. Из Царь-Города к замку князя Григория ведет дорога, весьма запущенная, но проехать по ней все-таки можно.

– Эх, жаль, «Джипик» мой сломался, – шумно вздохнул майор.

– Боюсь, князь Григорий не понял бы юмора, если бы царевна прибыла к нему на «Джипике», – заметил Рыжий. – В общем, старайтесь с дороги никуда не сворачивать, и все будет в ажуре. Я вам дам провожатого, который не только доставит вас к месту назначения, но и поможет решить как наши, так и ваши проблемы. – Рыжий многозначительно глянул на Дубова. – Да-да-да, в том числе и с поимкой господина Каширского. Всего дотуда пути двое суток -если завтра поутру отправитесь, то послезавтра к вечеру окажетесь на месте. Ну, если не очень торопиться, то можете еще и часть третьего дня прихватить.

– А как по-вашему – лучше торопиться, или не спеша? – спросила баронесса.

– Не спеши, а то успеешь. Тише едешь – шире морда, – смачно заявил майор Селезень.

– По существу я присоединяюсь к мнению майора, – кивнул Рыжий, -хотя и не в столь инфернальной форме. В общем-то спешки особой нет, ведь князь Григорий не ставил каких-то определенных сроков. Но, конечно, и особо медлить тоже не стоит. В этом вопросе вам лучше всего положиться на провожатого, с которым я вас познакомлю утром. А сейчас я посоветовал бы вам отправиться ко сну – завтра вас ждут великие дела.

– Жаль только, что я так и не довел до конца дело об убийстве, -вздохнул Дубов, подымаясь из-за стола.

– Ну ничего, когда вернетесь, тогда и доведете, – утешил его Рыжий. – А нет – тоже ничего страшного.

«Интересно, в каком смысле ничего страшного – что не доведете или что не вернетесь?», усмехнулся про себя Дубов.

x x x

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. В ПУТИ

Ночь перед отъездом, в отличие от предыдущей (а тем более позапрошлой), оказалась для наших путешественников вполне благополучной – во всяком случае, их покой никто не потревожил, и утром они чувствовали себя готовыми к новым головокружительным приключениям.

Сразу же после завтрака Рыжий повез своих гостей к царскому терему, перед парадным входом которого уже вовсю шла церемония прощания с царевной. Царь Дормидонт, представительный седовласый мужчина в роскошном пурпурном одеянии и в золотой короне, слегка съехавшей на одно ухо, прощался с дочкой Танюшкой – высокой вертлявой девицей явно не первой молодости. Она была одета в скромное серое платье, какое в Царь-Городе носили многие женщины, и лишь аляповатый брильянтовый перстень выдавал ее происхождение и состояние.

Мизансцену достойно довершала массовка – благообразно-длиннобородые бояре, нарумяненные боярыни и стрельцы, ненавязчиво отгонявшие простой народ, пришедший разделить со своим Государем горечь утраты.

– Прощай, дщерь моя ненаглядная, – нараспев говорил Дормидонт Петрович. – На кого ж ты меня, понимаешь, покидаешь? Светик мой ясный, на кого ж ты отцветаешь?!

– Не плачь, батюшка, не плачь, родимый, – голосила в ответ Танюшка. – Не навек расставаемся, не навек разлучаемся. – При этом, как показалось Наде, царевна хитро подмигнула Рыжему, который, скорбно склонив голову, наблюдал за происходящим.