Холм демонов

– Что сходится? – не поняла Чаликова.

– Осторожно, Наденька, не поскользнитесь. Если я не ошибаюсь, нам вон к той избушке… Добрый день, господин Сидоров! – радостно закричал Василий высокому и чуть сутуловатому человеку в старой фуфайке, который копался в огороде. Тот поднялся с грядки и подошел к полуобвалившемуся плетню:

– Чем могу служить, господа?

– Разрешите представиться. Я – частный детектив Дубов, а эта очаровательная дама – журналистка Чаликова. Мы занимаемся поисками людей, пропавших во время военных действий.

– Естественно, по запросам заинтересованных лиц, – добавила Надя.

– Любопытно, кому это понадобился Сидоров, – невесело усмехнулся огородник. Однако в его глазах за толстыми стеклами очков мелькнуло недоумение и даже легкий испуг.

– Ну, например, директрисе кислоярского музея госпоже Свешниковой, -не задумываясь ответила Чаликова. – Ее заинтересовали ваши исследования в области, так сказать, сравнительного демоноведения, и она хотела бы поделиться с вами своими мыслями.

– Искренне сожалею, что забыл указать в письме точный обратный адрес, – учтиво заметил Сидоров, – однако очень сомневаюсь, чтобы почтеннейшая Тамара Михайловна специально для этого стала обращаться к частному сыщику.

– Разумеется, – согласился Дубов. – Мы, конечно, рады, что помогли госпоже Свешниковой вас разыскать, но куда больше сами рады, что нашли вас. – И, понизив голос, добавил: – Уважаемый Всеволод Борисович.

Сидоров спокойно обвел взглядом Дубова и Чаликову и столь же спокойно произнес:

– Давайте пройдем в дом. А то негоже гостей принимать на улице.

Изнутри избушка Сидорова выглядела еще беднее, чем снаружи. Наде и Василию сразу бросилось в глаза, что вперемешку с нехитрым крестьянским скарбом повсюду лежали рукописи на многих европейских языках. А из красного угла, где в деревенских избах обычно находятся образа, глядел портрет академика Лихачева.

– Присаживайтесь, господа, – пригласил Сидоров. – Извините за беспорядок, сейчас поставлю самоварчик…

– Может быть, приступим к делу? – нетерпеливо предложил Василий.

– Да, конечно, – откликнулся хозяин. – Как я понял, когда вы назвали меня Всеволодом Борисовичем, это не было простой оговоркой, не так ли?

– Совершенно верно, – отчеканил Дубов. – Я с полной ответственностью утверждаю, что вы – бывший директор Старгородского музея Всеволод Борисович Козицкий. И не пытайтесь этого отрицать!

А хозяин ничего и не отрицал – он продолжал возиться с самоваром.

– Нам известно о вас гораздо больше, чем вы думаете, – продолжал Дубов. – Если хотите, я могу рассказать в подробностях, как вы превратились из директора Козицкого в беженца Сидорова.

Сидоров по-прежнему молчал. Но заговорила Надя:

– Погодите, Вася, но с чего вы взяли, что господин Сидоров – это Козицкий? Ведь директор музея пропал без вести, а по официальной версии -погиб…

Дубов поудобнее устроился на колченогой табуретке:

– А вот послушайте. И если я в чем-то ошибусь, то прошу вас, Всеволод Борисович, меня поправить. Когда началась Мордавско-Придурильская война, то музейные ценности, в том числе картины Врубеля, оказались под угрозой: они могли погибнуть при бомбежке либо просто быть распроданы.

– За оружие, – вставила Надя.

– За оружие и боеприпасы, – подтвердил Василий. – Но вы, Всеволод Борисович, этого допустить никак не могли, а потому начали вентилировать вопрос о переправке картин и всего прочего за кордон, а конкретно – в Кислоярск. Однако обстоятельства вынудили вас форсировать события. Но наивный маневр с целью запутать следы не дал желаемого результата – на восточном выезде из города грузовик 33-33 МОР был остановлен отрядом ОМОНа, вашего водителя Костю выволокли из кабины и принялись зверски избивать…

– Он погиб? – вскрикнул хозяин.

– Кто, Костя? Жив и здоров, – успокоил его Василий.

– Слава богу! – прошептал Козицкий. – Я до сих пор не могу себе простить, что оставил его…

– Ну, не упрекайте себя так, Всеволод Борисович, – мягко сказала Надя. – Все равно вы бы ничем ему не помогли, а ведь вам нужно было спасать коллекцию.

– Дальнейшее представляется мне так, – продолжал Дубов. – Поскольку Придурильские руководители не очень-то доверяли своим омоновцам, то им просто было дано распоряжение задержать грузовик и передать спецслужбам, без указания на характер и ценность грузов. Однако омоновцы, начав избивать водителя, так увлеклись своим любимым занятием, что даже сразу не заметили, как вы пересели за руль и уехали. А для «отмазки» перед начальством их командир Мстислав составил рапорт в том смысле, что вы оказали сопротивление и вас пришлось поставить к стенке, а грузовик сжечь. Ну или что-то в этом роде. – Василий отхлебнул чаю из треснувшего стакана и продолжал: – Именно то обстоятельство, что вас считали погибшим, а грузовик уничтоженным, и позволило вам довольно долго и беспрепятственно передвигаться по территории Придурильской республики.