Холм демонов

– О, ну это настоящая госпожа. Сразу видно, что богатая и знатная, -уважительно ответил отец Нифонт. – К тому же весьма набожная. У нее в гостиной образа по всей стене развешаны, и вообще видно, что не какая-нибудь вертихвостка. Так вот, Миликтриса Никодимовна отнеслась ко мне с пониманием и сочувствием и пообещала тут же дать знать, если что-то проведает, и со своей стороны просила сообщить ей, если мне вдруг что-либо станет известно. Правда, она еще сказала, где живут близкие друзья Евлампия, по именам Вячеслав и Анисим, но и от них я немногого добился – оба встревожены пропажей, даже пытались его искать, но безуспешно. У меня создалось впечатление, что они чего-то недоговаривают, может быть, даже щадят мои родственные чувства… Правда, один из них, Анисим, мне сильно не приглянулся – какой-то скользкий, если так можно сказать. – Отец Нифонт налил себе вина и надолго замолк.

– Видите ли, я тоже не сыщик, – прервал молчание детектив, – я актер и сочинитель. Но мне приходится много общаться с людьми из самых разных сословий, и я попробую что-нибудь выведать о вашем племяннике.

– Да-да, пожалуйста, Савватей Пахомыч, я буду очень вам благодарен! -вскочил священник. – Век буду за вас бога молить!

– Ох, чего-то я у вас засиделся, – встал из-за стола и Василий. -Мне уж пора. Главное – не теряйте надежду, отец Нифонт, и все будет хорошо.

x x x

На столе весело урчал огромный трехведерный самовар в окружении чашек, баранок и горшочков с вареньем. Глава сыскного приказа Пал Палыч медленно, со смаком потягивал душистый чаек прямо из блюдечка с голубой каемочкой:

– Такого чая, любезнейший Серапионыч, вы больше нигде не отведаете. Ваши собратья по ремеслу, царь-городские лекари и знахари, приписывают ему славные целительные свойства.

– Да-да, чудный чаек, – поддакивал Серапионыч, профессиональным движением извлекая из внутреннего кармана скляночку и подливая в чай. – Не хотите попробовать? Ну, как хотите. Да, кстати, дорогой Пал Палыч, у меня тут до вас небольшое дельце имеется. Василий Николаич просил меня выяснить более детально насчет обстоятельств смерти князя Владимира.

– Я уж, по правде сказать, и забыл про это дело, – поморщился Пал Палыч. – Да и чего тут можно нового накопать?

– Вот-вот, именно насчет накопать я и хотел с вами поговорить, -радостно подхватил Серапионыч и сделал первый глоток. – А чаек у вас действительно знатный. Неплохо бы сбацать эксгумацию.

– Простите, не понял, – поставил блюдечко на стол Пал Палыч и налил новую порцию.

– Ну, выкопать труп и хорошенечко его изучить, родимого.

– Чего?! – поперхнувшись чаем, выпучил глаза сыщик.

– Ну это же элементарно, дорогой Пал Палыч. Раскапываем могилку, открываем гробик, извлекаем трупик и потрошим его за милую душу…

– Но зачем?

– Ну, установим характер удушения…

– Зачем тревожить усопшего? – взволнованно сказал Пал Палыч. -Нехорошо это.

– Хорошо, очень даже хорошо! – подхватил доктор. – Я это сколько раз проделывал.

– Ну, не знаю, где вы это проделывали, но у нас за такое надругательство камнями побьют да в Кислоярке утопят!

– Господи, какие дикие нравы, – вздохнул Серапионыч. – Ну ладно, раз нельзя официально, так может вы мне хотя бы подскажете, как выйти на здешних археологов?

– А это еще что за лиходеи? – пристально глянул на собеседника Пал Палыч.

– Ну, это такие людишки, которые промышляют по ночам на кладбище. Раскапывают могилки, покойничков раздевают, берут себе что получше. Им-то уже ни к чему, а людям польза.

Пал Палыч посмотрел на Серапионыча с грустью:

– Мертвым-то оно, конечно, может, и ничего не нужно, но уважение к последнему пристанищу – это нужно нам самим. И что же за жизнь будет без этого?

– А чего? – спокойно поправил пенсне доктор. – Мы такой жизнью живем – и ничего вроде.

– Вроде, – скорбно покачал головой Пал Палыч.

x x x

Войдя к себе в номер, Василий застал обоих скоморохов – они расставляли свои новые приобретения, сделанные на золотые монеты из чудо-шкатулки. По преимуществу это были предметы театрального реквизита и мелкая мебель для повозки. В углу стояли три вместительных корзины, из которых доносилось лягушечье кваканье.

– О, вы уже и на болоте успели побывать! – похвалил Дубов.

– Купили, – пренебрежительно ответил Антип. – Оказывается, их здесь торгуют на базаре для галльских купцов, дабы те чувствовали себя, как дома.

Детектив отправил скоморохов на базар с двоякой целью – пустить в оборот как можно больше «лягушачьих» монет, а заодно узнать, что говорят в городе о насильственной смерти воеводы Афанасия. И было видно, что скоморохи явились не совсем «пустыми» – если Антип чинно ходил по комнате и перебирал многочисленные покупки, то Мисаила, кажется, просто распирало от желания поделиться новостями с Савватеем Пахомычем.

– Ну, так что новенького? – сжалился Дубов над Мисаилом. Тот тряхнул кудрями:

– О, весь город просто гудит!

– О чем – об убийстве воеводы?

– Какой там воевода! – театрально воздел руки к закопченному потолку Мисаил. – Свадьба, вот чем живет вся Мангазея!

– Постойте-постойте, какая свадьба? – опешил детектив.