Холод. 98 лет спустя

Рыдания до сих пор сотрясают меня, но теперь я точно знаю, что буду делать. Я по-прежнему маленькая и слабая. В этом ничего не изменилось. Но он сломал меня. Морально и физически изувечил… и тем самым Боа нажил себе врага, который уничтожит его. Во что бы то ни стало.

18. Отвратительный день

Амели.

Следующий день был отвратительным. Могу сказать, что он куда хуже, чем предыдущий. Ведь именно сегодня я проснулась грязной, поруганной и сломленной. Пришла в себя в ванной, голова отказывается верить в то, что произошло, ноги не слушаются, всё тело холодное, словно умерло вчера и не надеялось очнуться сегодня.

Еле как возвращаюсь в комнату и первое, что вижу — это кровь. Моя кровь, которая стекала по ногам, когда я плелась в ванную. Перевожу взгляд на кровать… сожгу её. Сегодня же. Иду к шкафу, особо не понимая, что буду делать, как буду существовать. Одеваюсь на автомате, а в голове вертится только одна мысль: "Дядя должен приехать, он обещал". Мне слабо верится, что он поможет мне, но крошечная надежда всё же есть.

Но даже если дядя что-то предпримет… никто не в силах изменить того, что уже произошло.

Стоит мне только собрать волосы в хвост, как до моего слуха доносится тихий стук в дверь. Я уверена, что это не Боа, чудовище не будет стучать. Немного подвисаю, смотря на руки, которые начинают дрожать, и хриплым голосом говорю:

— Войдите.

Дверь открывается, и я наблюдаю за Лукасом, который входит внутрь, но не смотрит на меня, его взгляд всецело направлен на кровать. Лицо молодого человека выражает отвращение и печаль. Нет. Не смотри туда. Мне стыдно. Я чувствую себя грязной и сломанной. Отвернись! Не смотри! Лукас не слышит мой безмолвный крик, и поэтому мне приходится с ним заговорить. Сглатываю не уходящий ком в горле и произношу:

— Лукас. — спустя секунду он переводит взгляд на меня, и я четко читаю в его глазах сожаление. Но этот взгляд делает только хуже. Не жалей меня! Я сама виновата во всем, что произошло, это я не смогла дать отпор и постоять за себя. Опять оказалась слабой. Слезы вот-вот прольются, а я этого не хочу. Не буду плакать, по крайней мере этого больше никто не увидит. — Что ты хотел?

Примерно минуту он молчит и просто смотрит на меня. Даже не догадываюсь, о чем он сейчас думает, но хочу провалиться сквозь землю.

— Я должен сопроводить Вас… к доктору. — в итоге произносит он.

Да куда угодно, лишь бы уйти отсюда.

Молча прохожу мимо Лукаса и покидаю ненавистную комнату. По-прежнему молча выходим из дома и направляемся в сторону больницы.

Очень странно идти по улице. Солнце светит, но оно больше никогда не будет светить так, как раньше, люди смотрят на меня, некоторые улыбаются и кивают в знак приветствия, другие машут рукой, но я не отвечаю им. Кажется, что каждый взгляд и даже жест выдают их знание о произошедшем. Улыбки не кажутся искренними. Ощущаю себя бесконечно одинокой и преданной всеми. У меня внутри зреет бредовая мысль о том, что весь город в сговоре против меня. Они все за Боа и его идеи. Людям просто плевать, что происходит за закрытыми дверями. И я уверена, что если попытаюсь найти поддержку в ком-то из них, это будет ужасной ошибкой. Никому нельзя верить.

Доходим до больницы, это большое трехэтажное здание, которое расположено недалеко от "моего нового дома", который я ненавижу всем сердцем. Проходим внутрь и движемся мимо идентичных белых дверей и людей в серых и белых халатах, поднимаемся на второй этаж и останавливаемся у четвертой двери справа. Лукас приоткрывает её передо мной и говорит:

— Я подожду здесь. — не сомневаюсь.

Вхожу в палату и вижу женщину примерно пятидесяти лет. Она облачена в белоснежный халат, её светлые волосы с проседью собраны в высокий пучок, в данный момент она натягивает перчатки и оборачивается ко мне.

— Полагаю, ты Амели? — высокомерно спрашивает врач.

— Да. — бросаю взгляд на кресло, на которое скорее всего я должна буду залезть, и говорю — Полагаю, вы гинеколог.

— Всё верно. — натянув перчатки говорит доктор. — Снимай штаны и забирайся.

— Нет! — тут же вырывается из меня. Несмотря на хриплый посаженный голос, слово прозвучало громко и ясно.

— Что прости? — недоуменно переспрашивает женщина.

— Я сказала нет. — чувствую, как паника невидимой веревкой обвивается вокруг горла. — Я не полезу сегодня на кресло.

— Но ты должна. — с нажимом говорит врач.

— Я никому ничего не должна.

Женщина закатывает глаза и с усталостью говорит:

— Послушай меня, Боа хочет, чтобы именно я осмотрела тебя и именно сегодня. Если ты не захочешь сделать это по доброй воле, то тебе просто вколют успокоительное, и я буду осматривать тебя во сне. Или же ты можешь сделать это по своей воле и…