Холодное блюдо

Мушинский слегка увял. Он помнил этот большой заказ, помнил и то, как размышлял, не спихнуть ли под него не самые лучшие куски телячьей ножки. А вот что в конце концов решил, уже забылось…

На рыбалку пошли не все, например, Ольга осталась у себя, отговорившись головной болью. На самом деле, ей нужно было попасть в каюту Сошникова, потому что в прошлый раз у Эдуарда она нашла только часть тех документов, которые должна была скопировать. Но Владимир всё время держал её в поле зрения – ну, или ей так казалось, – и улучить хотя бы полчаса, когда он точно не появится на борту, было не просто.

Она выглянула в окошко своей каюты: да, вроде бы вон вся компания, кто-то удит с мостков, кто-то натянул рыбацкие сапоги по самые бёдра и зашёл в воду. Эдуард воспользовался специальным амулетом, создавшим вокруг него непромокаемый пузырь, помощник торчал неподалеку, оба стюарда были там же и при деле – снять рыбу с крючка, бросить в ведро с водой, подать коробку с наживкой…

Отлично, вот сейчас можно попробовать!

Ольга тихо спустилась по трапу палубой ниже и приложила отпирающий амулет к дверному замку. С тихим щелчком дверь отворилась, и женщина проскользнула внутрь.

Не присоединилась к компании и Марина Красовская. Но она-то была занята делом: сперва перечитала обе свои разгромные статьи, напечатанные на восьмой странице газеты «Bocuse d’Or», и слегка посетовала, что в раже использовала почти все заготовленные заранее едкие комментарии. Придётся теперь придумывать новые. А впереди ещё три этапа конкурса плюс финал. Ну, ничего, за те деньги, которые ей платят, она найдёт, что сказать…

Потом госпожа Красовская занялась собой: ванна, маска для лица, особые перчатки для кожи рук, укладка… Ну да, сегодня она никуда не выйдет, останется у себя в каюте, но завтра-то – Рыбинск! Большой промышленный город, много участников фестиваля, чуть ли не восемнадцать шатров, должны приехать новые судьи из Москвы и из Питера. В общем, нужно выглядеть…

Тут она с сомнением покосилась в сторону своего любимого чемодана: там ждал её новый графинчик с виски, загадочным образом появившийся вчера вечером точно на том же месте, где стоял первый, нахально унесённый стюардами. Может, пригубить прямо сейчас?

– Нет, – сказала себе женщина максимально сурово. – Отложим до вечера. Вот после ужина можно будет забраться под одеяло, взять с собой книгу, включить тихонько музыку, тогда и…

От Мышкина до Рыбинска можно было снова доехать на экипаже, расстояние-то небольшое. Но Лиза заупрямилась, сказала, что хочет поскорее сесть за статью, и они отправились порталом. Гостиница, названная почему-то «Нобелевской», занимала старинный особняк на самом берегу реки Черёмухи, и оба номера, которые заняли путешественники, смотрели окнами на воду.

Лиза быстро, по кошачьи, обежала свой номер, посмотрела в окно и пришла к Алексу.

– У тебя вид почти такой же, – сказала она. – Только от меня видно куст с розами, а от тебя нет, вот!

– Все розы этого города – твои, – улыбнулся Алекс. – А теперь иди и садись за работу.

– А ты?

– А я в Москву, должны уже быть сведения от Тамирова.

– Обедать без тебя?

– Да, без меня, я ж к ресторатору еду, покормит. А тебе, наверное, можно в номер заказать…

– Да ну, у них еда скучная. Я выберу какое-нибудь место, чтобы сесть у окошка и смотреть на город.

И она ушла к себе.

Тамиров на сей раз был в другом своём ресторане, из категории «попроще». Сюда можно было прийти и в джинсах, и даже вечером строгий метрдотель не требовал от гостей непременного галстука. Алекс очень обрадовался тому, что поймал ресторатора в заведении, полностью посвящённом мясу во всех видах.

– Рыбы я ещё наемся, – сказал он после взаимных приветствий. – А о жарком из козлятины, которое тут подают, по Москве легенды ходят!

– Всё будет, – рассмеялся Тамиров. – Пойдём на веранду, вида там, конечно, никакого нет, но всё-таки насидимся ещё в залах, когда осень начнётся.

Когда оба они насытились, Алекс спросил:

– Есть что-то для меня?

– И ещё как! Если бы не твои вопросы, это всё не всплыло бы на поверхность, а теперь дурнопахнущая куча разбросана, и всем видно, что же там внутри…

– И что же?

– Дела у господина Пархомова неважные. Не знаю, в курсе ли ты, что входит в его, кхм, империю?

– Более или менее.

– Так вот, из всех предприятий наиболее стабильный доход ему приносят мясоперерабатывающие заводы и кондитерское производство. О журнале говорить не будем, глянцевую прессу не для того заводят, чтобы она деньги приносила. Остаётся сыр и вино.

– Отличное сочетание, – усмехнулся Верещагин.

– Отличное сочетание – это правильное вино с правильным сыром, – строго ответил ресторатор. – А если к шашлыку подать шабли две тысячи сто двадцать восьмого года, будет совсем плохо. Так вот, сыроварня его с трудом выходит в ноль при не самом большом ассортименте и высоких ценах. А вино стоит на полках и покрывается пылью.

– Обидно.

– Согласен.

– И что Эдуард Михайлович задумал для поднятия престижа?

– Ты знаешь такое вино – сотерн?

– Конечно, – кивнул Алекс. – Сладкое белое вино из Галлии, дорогое, как жидкое золото.