Холодное пламя жизни (сборник)

– Так, – он побарабанил пальцами по липкой клеенке. – Суп, говоришь, из рыбы? Нет, пожалуй. Шашлыков из сомятины. Почем?

– Две пятерки.

– Дорого, – хмыкнул Басмач. – Ну, давайте две порции.

– Хорошо, – кивнула лошадиной головой официантка-вышибала.

– Травник?

– На чайном грибе.

Басмач сморщился. Помои из плесени, по недоразумению названные чаем, он как-то не уважал.

– Кипятку, пожалуйста, чайничек. И стакан.

– Три пятерки, – прогудела гренадерша. Басмач мысленно пересчитал свои финансы и кивнул. Топая ножищами сорок пятого размера, официантка скрылась за стойкой.

Глядя ей вслед, Басмач решил, что есть еще бабы в русских селеньях, которые могут и танк на скаку, и в горящий бункер, если понадобится. Вот собрать дивизию таких сисясто-двухметровых – и можно континенты захватывать.

Бородачу было скучно и досадно. Надо было выплеснуть, выместить зло на подходящей мишени. Басмач гулял взглядом по кабаку, любовался джинсовыми округлостями художницы, но та, дорисовав меню, вытерла с пола осыпавшуюся с мелка белесую пыль и ушла за сцену.

На сцене вяло извивались две девахи-мутантки с плохой кожей в наростах-бляшках. То, что кожа у них плохая везде, было понятно сразу, так как прикрыты они были лишь ошейниками и подобием трусов из оконного тюля в крупную ячейку. Танцевали они не в такт под назойливое бряцанье на доске с натянутой леской. Звуки этой «гитары» царапали слух, распаляя и без того кипевшую в груди черную злобу. Басмач решил, что жертву он выбрал. Из-за стойки вынырнула клетчатая, подхватила у толстого, опухшего донельзя одноглазого бармена чайник и зашагала к столу.

Широкая жестяная плошка-поднос с шашлыками, тихо звякнув, плюхнулась перед Басмачом, ударив в нос приятным, только что с огня, шкворчащим жарено-мясным. Рядом стукнул об доску-подставку пыхтящий алюминиевый чайник где-то на пол-литра.

– Вай! Спасыба, хазаюшка! – вновь включив «кавказца», воскликнул Басмач, улыбнувшись официантке своей самой обаятельной улыбкой. Гренадершу тут же как ветром сдуло, лишь плоская задница мелькнула за стойкой. А бармен злобно зыркнул, грохнув стаканом об стойку. Но Басмачу было плевать, он откусил горячее, сочащееся жирком мясо сома и заурчал от удовольствия.

«Хорошая еда, хороший дом, что еще нужно?» – вдруг всплыла в памяти фраза. Еда и впрямь была хороша, но чего-то не хватало. Он полез в изрядно похудевший рюкзак, порылся и выудил туго свернутый целлофановый пакет. Развернул хранящийся в нем пузырек, открутил крышку и обильно посыпал мясо смесью черного и красного перца. Что-что, а поесть он всегда любил.

Покончив с первой порцией, бородач вытер руки о кусок материи, служивший ему и платком, и паклей для чистки оружия. Порылся еще, достав из рюкзака пучок сушеных трав: иван-чай, веточку шиповника с пятеркой крупных, чуть сморщенных коричневых ягод. Закинул травки в чайник и принялся поедать второй шашлык, присыпав его перцем.

Откинувшись на скрипучем стуле, он тянул горячий травник из обжигающей алюминиевой кружки, чуть помятой с одного бока, чувствовал приятную тяжесть в желудке, и казалось, что, в общем-то, жизнь налаживается. И оплывший от жира бармен – не зажиревшая на харчах свинья, а вовсе даже больной человек и, судя по отеку во всю рожу, переходящую в плечи, больной почками. Рабыни, топчущие когтистым маникюром дощатую сцену, пожалуй, хорошенькие. А мелькнувшая на минутку круглопопая и растрепанно-пушистая художница – так вообще красавица из красавиц.

Правда, двухметровая официантка с сиськами в крупную клетку все такая же страшная, но какое его, Басмача, дело? Сделал еще глоток. Обжигающая волна прошла по языку, оставив чуть вяжущее послевкусие шиповника и душистую, шибающую в нос горечь иван-чая, прежде чем ухнуть вниз по пищеводу. Красота. Сахара вот не хватает, ну или меда, но чтоб прям в сотах. Бородач посмотрел на часы: без четверти четыре.

И когда же придет заказчик? На еще одну порцию у него не хватит. А сидеть здесь просто так, возможно, и не дадут.

– А что это вы посыпали на мясо, мелкую соль или травки какие? – в этот раз официантка подкрасться не смогла. Да если бы и смогла? Хе, Басмачу было плевать, ему было хорошо.

– Перец, хозяюшка. А что? – он отхлебнул свой чай с самым независимым видом, какой только смог придать свой бородатой харе прожженного убивца.

– Настоящий?! – удивленно подпрыгнули по-мужицки кустистые брови «хозяюшки»

– Ага. Есть немного, стародавние запасы. Эксклюзив, можно сказать, остренько-пряный.

– Обмен? – прогудела официантка, наклонившись почти вплотную и выпятив все, что могло выпятиться и почти вываливалось из-под клетчатой рубахи с расстегнутым на две пуговицы воротом. Сдобрив в конце, как вишенкой на торте, вонью сто лет не чищеных зубов. Басмач отодвинулся:

– Можно. Там, правда, немного, пара столовых ложек, не больше.

– Обедаешь за счет заведения.

– М-м, – притворно задумался Басмач, делая глоток подостывшего чая и пощипывая бородищу. – Еще столько же принеси сейчас, и столько же – еще раз, когда приду, сегодня или завтра.