Холодное железо

Когда он увидел горы, которые приютили его родную деревню между ушами его лошади, он издал радостный возглас от собственной езды, и его лошадь сбросила его в снег. Но конь-лучше обученный, чем его всадник—остановился, опустил голову и стал ждать. Он встал, ничуть не пострадав от падения, если не считать холода и сырости, а лучшая Фустанелла Лекне согревала и высушивала его. Он снова вскочил в седло—более захватывающая операция в глубоком снегу, чем он себе представлял, - и понял, что никогда бы не догнал Расса, если бы тот побежал. Он потратил несколько долгих минут на то, чтобы перемотать свой тюрбан, как подобает Арнауту, а затем пустил лошадь вперед.

Наказанный, он ехал еще осторожнее, пока его путь не пошел вниз по крутому склону. Там он спешился, не зная, как удержаться в седле. Он и его конь очень медленно спускались по склону в череде самопроизвольных поворотов. Под конец Арантур промок и замерз так же, как и в гостинице.

Но у подножия холма лежала извилистая дорога, вымощенная когда-то, сотни лет назад, булыжником. Теперь там росли маленькие деревца, а под снегом было много ям. Он сразу понял, что это древняя дорога, идущая вдоль реки Аминас, которая в Зимней ярости неслась вниз по ущелью за дорогой. Он был достаточно умен, чтобы не закричать снова. Он знал, где находится, и это было опасное место.

Однако он заметил следы на слякоти и снегу дороги. На боковой тропинке он был один, и полное отсутствие следов убаюкивало его в ощущении безопасности. Здесь все было по-другому.

Он вытащил и проверил карабин, чувствуя себя неловко-мошенник или актер. Он коснулся рукояти своего меча. Затем он ослабил меч в ножнах и осторожно сел на коня. Прикосновение рукояти к его руке было странно успокаивающим, как доброе слово учителя.

Солнце садилось на Западе, ослепительно сверкая золотисто-оранжевым—но до полной темноты оставался всего час.

Полная темнота в самую темную ночь года. В деревне они будут танцевать в большом кругу, сдерживая темноту.

Он передумал, спешился и дал лошади перекусить из носового мешка. Затем он налил немного воды из глиняной фляги в носовой мешок, и лошадь жадно выпила ее, прежде чем она успела просочиться сквозь тяжелое полотно.

“Это все, что у меня есть, - сказал он.

Его ноги онемели, и он начал бояться—ничего. Стал думать обо всем на свете. Он подумал об обольстительной привлекательности Иралии и о том, как она похоже очарована Таем Драко, и задался вопросом, Чего же на самом деле хотят священник и послушник. Он задумался, не сыграл ли он только маленькую роль в большой истории, или же его выставили дураком. Это не имело значения, потому что наступил мрак, и ему нужно было спрятаться. Его конь был крепок, и он снова сел в седло, повернул коня на север, и они начали подниматься в мир, внезапно окутанный кроваво-красным светом зимнего заката.

8

Час спустя последние лучи солнца превратились в зарево на западном небосклоне. Теперь он был намного выше, и воздух стал намного холоднее. Река мощно плескалась слева от него, а справа теснились темные леса его детства-тяжелые ели и старые высокие сосны. Он сказал себе, что на этой дороге не должно быть солдат или дезертиров из Вольты, но он знал, что контрабандисты в Вольту иногда используют ее, и он также знал, что в последнее время она видела много движения.

Но у его лошади было сердце, сильные мускулы и твердое желание закончить день, и она продолжала тащиться вперед. В самом последнем свете угасающего дня Арантур набрался храбрости и пустился галопом по ровной дороге на самой вершине хребта Семансис, мимо ульеобразной могилы древних. Он был совсем близко от дома. И действительно, когда он потерял самообладание и натянул поводья, дорога стала шире и четче, и он увидел мерцающие огни и почувствовал запах дыма. Рассе навострил уши.

“Ты хороший солдат, - прошептал Арантур своему коню. Уши коня снова зашевелились, и Арантур рассмеялся, его нервы ослабли, когда он приблизился к своей усадьбе. “Мне следовало бы называть тебя солдатом, а не Рассом!”

К тому времени, как он свернул на боковую дорогу своей родной деревни, на полях уже стояла полная тьма, словно горгулья на карнизе большого храма. Волчий вой над долиной, где Амина быстро текла через Комб, вниз по течению от Вилиоса, делал ночь еще темнее, но снег отражал свет звезд. Он казался достаточно ярким, хотя тени обманывали глаз повсюду.

Уже стемнело, и он был один на дороге. Здесь не было видно ни одного смертного, и никто, кроме дурака, не выезжал на Даркнайт. Он потерял время и вышел позже, чем предполагал,—слишком долго возился со своими новыми друзьями и необычным оружием.

В поле справа от него начали расхаживать четыре темные фигуры. Он видел их краем глаза, и Расс знал, что они тоже там.