Холодные глаза

Слыша под ногами сомнительный затяжной скрип, я решил, что он может напугать хозяев, поэтому начал ступать уверенно и даже специально стуча ногами, надеясь при этом, что пол не провалится и я не упаду в какой-нибудь подпол, набитый трупами людей самых разных возрастов. Я подумал, что это был бы классный сюжет – ничем не примечательный старичок-отшельник, который на протяжении последних пятидесяти лет убил десятки жителей и спрятал их под собственным домом.

За поворотом я заметил стандартный сельский туалет, стоявший поодаль, немного ниже дома. Оказалось, что сразу за туалетом начинался резкий спуск вниз, где с трудом можно было разглядеть замерзшую реку, но важнее было то, что я увидел там же, внизу, ближе к реке, одинокий маленький дом или даже беседку, тоже деревянную. Я решил, что тут два варианта: либо это что-то вроде рыбачьего домика, либо именно там сумасшедший старик вместе с сыном разделывает своих жертв. Со стороны беседки послышался стук. Кто-то явно лупил там не то молотком, не то топором. Я вспомнил, что Муртуз много лет назад владел мебельным цехом, вероятно, был мастером на все руки и этот дом, вполне возможно, полностью сам и построил.

Я решил, что обойду вокруг дома и, если не найду никого, просто уйду. Это было спокойное взвешенное решение, а уже в селе можно было сообщить полицейским, что я видел за домом подозрительную беседку и отчетливо слышал стук. Хотя вряд ли это чем-нибудь помогло бы.

Мой обход продолжился, и я как раз подошел к середине дома с задней стороны. Там было два окна. И в одном из них я увидел ту самую лампу на столе, а еще диванчик, на котором лежали ноги человека. Не в смысле отрезанные, а в смысле часть тела, которую я мог разглядеть. Кто-то в старых серых спортивках и черных тапочках то ли просто лежал, то ли спал, но увидеть его я не мог, так как половину окна перегораживал шкаф. Убедившись, что дома кто-то есть, я выдохнул и решил, что могу постучаться в дверь достаточно громко, чтобы разбудить этого товарища. Хотя и сейчас не услышать меня было невозможно. Либо этот человек спал очень глубоким сном, либо был попросту глуховат.

Я уверенно зашагал дальше и без особого интереса бросил взгляд в другое окно и в ту же секунду замер. Единственное, что я смог выдавить из себя, было:

– Твою мать…

Передо мной была комната, похожая, скорее, на мастерскую с кучей всякого хлама. Большую часть комнаты я не видел, но что смог заметить, так это стоявший у стены пустой стол и висевшие на стене три ряда самых разных ножей. И в этот момент я отчетливо осознал, что забрался очень далеко в своем желании стать героем этой истории. Я понял, что стою один на самом краю села, где на расстоянии полукилометра нет ни души, кроме коллекционера ножей, у окна дома которого я замер, как олень перед несущимся навстречу грузовиком. Естественно, я подумал, что надо бы поскорее свалить оттуда.

Тут я опять услышал громкий стук, оглянулся, но никого рядом не было. Стучали в беседке, заглядывать куда я теперь не имел ни малейшего желания. Нужно было уходить, но мне требовалось хоть какое-то доказательство увиденного. Нельзя было уйти, не сделав ни одной фотографии. Да, конечно, моим словам наверняка поверили бы, хоть я и похож иногда на наркомана из-за худобы, мешков под глазами и бледной кожи. Но какой я к черту журналист, если уйду отсюда без материала?

Я быстро вытащил телефон и попытался сделать несколько фотографий. Получилось не так отчетливо, как хотелось бы, но все же я добыл необходимые кадры, и мне хватило бы этого для публикации на сайте или в газете, однако для эфира «Главных новостей» нужно было видео, и поэтому я решился на тупость. Включив запись, я попытался снять внутренности мастерской, насколько это возможно, со всех ракурсов, но этого оказалось недостаточно, потому что окно было маленьким. Я подвигал створку туда-сюда, она легко поддалась, и окно приоткрылось настолько, что я мог просунуть туда руку. Конечно, я так и сделал, а через пару секунд уже проклинал себя, так как уронил телефон на подоконник. Он с дребезгом ударился об аккуратно разложенные сверла, и я провозгласил себя королем идиотов и неудачников, а потом предпринял несколько попыток просунуть руку дальше и достать телефон. Я даже сумел дотянуться до него, пошевелить, но толкнул его не в свою сторону, а от себя. Поняв, что начинаю паниковать, решил расслабиться, вытянул руку и только хотел обдумать план дальнейших действий, как из-за моей спины прозвучало:

– Салам алейкум…

Я обернулся и увидел перед собой высокого тонкого парня в старой серой кофте, в старых спортивках и шлепанцах поверх дырявых носков. Он смотрел на меня с изумлением, а я на него с испугом. На голове у него не было шапки, но на уши были надеты большие наушники, провод от которых тянулся куда-то в карман.

– Валейкум салам, – ответил я.

– *** ********** ** *****? – громко спросил он на неразборчивом аварском.

– Я не понимаю, – ответил я.

– А?

– Не понимаю! – повторил я громче.