Холодный как мрамор

Трей был высокий, с длинными руками и ногами, утонченными чертами лица и бледным телом – как Вайолет. У него был огромный интерес к знаниям на интересующие его темы. Все в Трее свидетельствовало о том, что он преуспел бы в мире Симмонсов, если бы ему в детстве сказали, что у него такой же потенциал, что и у Вайолет, – возможность получить высшее образование, путешествовать по миру и построить замечательную карьеру за пределами нашего маленького городка. И если бы Трей знал, какому миру принадлежал, то – хотя я и не знала всех подробностей – налаживание каким-либо образом хороших отношений с биологическими сестрой и отцом казалось достаточной причиной, чтобы он помогал им, а не мне.

С того места, где я лежала, виднелся свет в комнате Трея, пробивавшийся через горизонтальные полоски жалюзи.

Мне было интересно, думал ли Трей обо мне, и я уснула, рассерженная на себя за то, что все еще надеялась, что он меня любит и не обманывает, несмотря на все полученные в тот день основания полагать, что мне нужно быть с ним предельно осторожной.

Глава 7

Я ужасно спала той ночью, ворочалась и крутилась в постели, мне было холодно, как бы плотно я ни укрывалась одеялом. Мои сны не были о чем-то конкретном, скорее, они были наполнены сильным чувством утраты. Я хотела снова увидеть Дженни. Восстановив с ней связь однажды, мне отчаянно хотелось пообщаться с ней хотя бы еще раз. Я сомневалась, что еще одна поездка через шоссе 32 в снегопад позволит снова вызвать ее; беспокойство от незнания, куда она пропала, разбудило меня.

Я была так удивлена, что призрак Оливии не хулиганит в моей спальне после пропажи Стефани. Раньше она тщательно следила за тем, чтобы я знала, что мне не удалось предотвратить очередное убийство. Возможно, Стефани на самом деле не играла ни в какие игры с Вайолет, а просто сбежала из дома. И все же я прислушивалась к шорохам, доносившимся из моего шкафа, куда были убраны музыкальные шкатулки, что мешало мне слышать звук падающего снега за окном и сирены (настоящие или выдуманные) вдалеке.

Когда на рассвете меня разбудил дверной звонок, я зябла под одеялом. Я прошла в гостиную, чтобы посмотреть, кто пришел, и увидела маму, стоящую у входной двери в туго завязанном халате. Было рождественское утро; мама не упоминала, что мы ждем гостей так рано, – Гленн должен был приехать лишь к обеду.

– Кто это? – спросила я. Она отступила в сторону, и я увидела Трея, стоявшего в проходе в зимнем пальто, с опущенными плечами и головой.

Теперь, когда я предполагала, что он был родственником Вайолет, каждая черта его лица напоминала о ней. Те же голубые глаза с угольно-черными ресницами. Та же пухлая нижняя губа, тот же слегка вздернутый нос.

– Привет, – сказал он, глядя мимо моей мамы. – Я не задержусь надолго, так как мы поедем к бабушке и дедушке. Но мы были только что в церкви, и отец Фэи отслужил службу по Стефани де Мило.

Я открыла рот, но не издала ни звука.

– Ее тело было найдено утром в пруду за ее домом. Она провалилась под лед, и он замерз над ней.

«Вода, вода».

Мама, к моему удивлению, не вмешалась, когда я пригласила Трея пройти в мою комнату, чтобы мы могли поговорить наедине. Хотя я и собиралась расспросить его подробнее о Стефани, мне пришло в голову, что у меня может не быть другой возможности побыть с ним наедине, пока мы будем дома на каникулах, чтобы узнать, знает ли он о своей связи с мистером Симмонсом. Знает ли он, кто был его биологическим отцом, или нет, и каковы его чувства по поводу родства с Вайолет, – все это могло прояснить мне, на чьей Трей стороне.

Нужно было немедленно расспросить его об этом.

Как только я закрыла дверь, у меня тут же вырвалось:

– Почему ты не рассказал про своего отца?

Трей выглядел сбитым с толку.

– А что с ним?

– Не с Уолтером, – сказала я. – Я про твоего настоящего отца.

Трей сразу понял, о ком я говорила, и даже не попытался ничего отрицать. Он медленно покачал головой и повел плечами, будто извинялся передо мной за совершенную ошибку. Казалось, Трей испугался, что я злилась на него. И все же он не отвернулся, а посмотрел мне прямо в глаза.

– Я бы рассказал тебе, но, честно говоря, у меня нет ничего общего с этим парнем. Мое родство с ним по большей части состоит в огромном количестве бумажек, нежели в ДНК.

Видя, что он смущен из-за этой темы, я спросила более деликатно:

– Как долго вы знакомы?

– Долгое время. В том смысле, что я знал о нем, но особо не заморачивался с этим, пока Симмонсы не переехали в Уиллоу. Я не рассказал тебе, потому что не думал, что это важно, – сказал Трей.

Он посмотрел на потолок и глубоко вздохнул, так что его плечи поднялись.

– Ну, я не думаю о нем как об отце. На самом деле я вообще о нем не думаю, он никогда не был частью моей жизни. Но сейчас, наверное, все это имеет значение.

– Лучше бы ты мне раньше все рассказал, – упрекнула его я.