Холодный Лунный Смайлик (Сказка-нуар)

И опять Мишка не сумел проследить в себе и сообразить, каким образом ему удалось переместить монетку сквозь стены, так, чтобы она мягко легла в крохотную нишу, не упав в воду, к ногам солдата Спиридона. Если у мелкой тупой нежити, заключенной в бронзовую фигурку, есть эмоции, чувства, то Мишка их ощутил в полной мере: по ушам, по груди, по внутреннему зрению словно бы полыхнуло шипящей темно-синей ледяной волной: удивление, алчность, восторг…

— Моё!

— Твое, да, друг солдат Спиридон, это твое, это подарок, тебе от меня.

— Ты не друг мне и не соратник, а не пойми кто! Моё теперь — дак назад и не отдам! Отойди!.. Чего надоть?

— От тебя — ничего не надо, кроме совета, уважаемый Спиридон! Помоги советом?

— Советом? Каким советом? Мое дело охранять да стрелять. Это умею.

Поддается Спиридон, готов к контакту, поехали дальше.

— Ну, все равно, мало ли… Как мне избавиться от наложенного на меня заклятья, как мне свалить из этого заколдованного замка?

Мишка спросил, но сам уже настроился терпеть: пока он сумеет внятно втолковать свою проблему этому долбону, семь потов с него сойдет! И еще не факт, что будет хоть какой-нибудь прок от этих расспросов!.. И опять уже, в сотый раз, наверное, за последние минуты-часы-дни Мишка ошибся в своих предположениях: солдат Спиридон вполне его понял и даже взялся отвечать, развернуто объяснять, без особой дремучести:

— Всякое случалось, за столько лет разное видел, и в этом обличье и ранее. Но чтобы кто просто ушел — ни разу, слышь? Кого анператор скушал дочиста, а кто сам весь на дым вышел, растратился… А кто похитрее, слышь, тот замену себе находил! Сам вывернулся, а другого — толк вместо себя! Вот, как этот… тебя. Вот и ты так: подстереги кого, да вместо себя и подпихни! Ты хоть сам изрядный простец и невежа — так паче себя глупого найди, оно и выгорит.

У Мишки язык зачесался — съязвить насчет простеца и невежи, но… Мишка еще и в школе славился умением уворачиваться от неминуемых двоек, стоя у доски полным неучем, вот и здесь он укротил в себе спорщика… Он кивал и слушал. Спиридон высказал основное новое в двух или трех фразах, дальше стал повторяться, однако Мишка был осторожен и дождался, пока Спирька сам умолкнет.

— И рад бы что-то сделать сам, да не умею, потому и к мудрости твоей взываю, научи.

— Чего учить? Тут нечего учить! Как кто принял на себя твое заклятье, скрадом, али явно, так ты и беги прочь отсель. Хоть и особо лежит оно у тебя, на тебе, не как у иных-прочих, да все одно в конце получится. Или не получится.

— Да, да, ты по-настоящему прав, друг Спиридон: или то, или другое, альтернатива называется! После твоих мудрых советов я тебя считаю другом! Если когда найду монеты, я непременно еще…

Мишка осекся и указательным пальцем правой руки ткнул в часовой кармашек джинсов…

Вот же осел!.. Как же он раньше не обратил внимание, что у него в районе аппендикса дискомфорт, словно кусок льда в кармане… Мишка, даже не заглядывая в карман, постиг новой ментальной сущностью своей, а может и просто вспомнил, что там у него куча мелочи: пятерик, две двушки, рублевич и четыре десятикопеечных…

— Вот монеты! Держи, они все для тебя, в дар, от чистого сердца!

Восемь раз полыхнуло от солдата Спиридона синей обжигающей волной того, что Мишка назвал про себя эмоциями алчного счастья… Не затухающие от монеты к монете, равные по силе, вне зависимости от того — мелкий диканчик пополнял монетную горку, или солидный блестящий пятерик…

— Вот, ну ладно. Все, Спиридон, счастливо оставаться, счастливо тебе службу нести, а я пошел. Спасибо за совет!

— Ты это… Слышь… От Авралки-то я постараюсь уберечь, если что, а вот другое… Наш дворец уцелился на тебя, знай сие. Когда поможет, поддержит, а когда и тово… Ухи держи торчком, всегда будь начеку, вот что я тебе…

Спиридон умолк, словно подавился, явно, не договорив, но Мишка вполне услышал сказанное, хотя и не врубился — что именно значит она в его, Мишкиной, личной жизненной перспективе? Мишка и сам уже начал догадываться, что между ним и замком есть какая-то странная связь… Есть, он ее ощущает. Может, все дело в тождестве имен, его и замка?.. Как глупо. Даже если и неумная догадка, но факт есть факт: он Михаил, а замок — тоже Михаил… или, если быть точнее — Михайлович. Наплевать! Глупо, там, или не глупо, но держаться настороже он должен без продыха, постоянно, ежесекундно, до тех пор, пока… если получится… если сумеет, если успеет… Если!..

Внезапно Мишка почувствовал усталость. Да такую тяжелую и липкую, что захотелось Мишке лечь, где стоит, и уснуть, чтобы никогда больше не просыпаться! Вот-вот, именно так. Вроде бы и умирать ему не хочется, но и жить, бодрствовать, думать — элементарно сил никаких не осталось, энергии, типа. Мысли в голове тоже стали вялыми, путаными, утратили быстроту и упругость… Лечь, что ли?.. назло всем… Надо лечь. Мишка послушался своей слабости… слабости, которая, между прочим, пересилила в Мишке все остальное, что в нем трепыхалось, светилось… стремилось… боялось… лег на правый бок, на асфальт, лицом к оранжевой стене…