Холодный Лунный Смайлик (Сказка-нуар)

Он съежился, обнял себя за плечи обеими руками, чтобы еще раз невзначай не коснуться этих угрюмых залежей силы и мрака, осторожно, шажок за шажком, на трясущихся ногах двинулся прочь, к лестнице, уводящей туда, вниз, в безопасные недра замка… Нет, конечно же они совсем даже не безопасные, но по сравнению со звонницей…

Мишка был по уши, до макушки, доверху полон отчаянной решимости прорываться прочь от звонницы, не жалея разума и сил, но никто ему не мешал, и ничто ему в этом не препятствовало… кроме ледяного комочка в сердце, хранящего сожаление по утраченной возможности прильнуть, обрести, обратиться…

В топку искусы! Немедленно отвлечься на любую хрень, а ноги пусть по ступенькам топ да топ, да подальше!..

— Ну-ка, повторю-ка я вслух: 'шажок за шажком'… Плохо. Еще раз, почетче: 'жа… шажок… за шажком!'… Нет, надо слитно и внятно: 'шажок за шажком'. Молодец, ученик Лесков, с третьей попытки… на четверочку выскребся, давай дневник… Поторопись, а то скоро вечер. Вечер, мама дорогая!

Сколько он по замку бродил? Сколько на звоннице простоял, а до этого — сколько он спал и спину грел о трансформаторную будку? Хм… без понятия! Обозначения на двери помнит: ПГ-1, 23 м… Помнит даже пятизначный чего-то там набор цифр 5137 и семизначный номер телефона под ним, а чувство времени… все улетело в дым, просто уже летний, почти осенний вечер на дворе, уже сумерки помаленечку сгущаются… Силы в нем есть, холодок в груди ждет-молчит… Скоро антракт закончится, и Павлик станет на след, второй акт комедии: 'Заяц и охотник', где Мишка — заяц. Плевать, пусть так, только на звонницу он не вернется, даже за дополнительными силами! Очень уж там беспросветно!

Заяц в Мишкином мозгу умолял, советовал, требовал — ноги в руки, скорее, затыриться в самый тихий дальний уголок замковых покоев, сжаться в комок, прижмуриться, и сидеть-дрожать, пока не придет за ним утро или Павлик!.. Но разум, преодолевая панику, нашептывал иное: ждать здесь, на дворе, на ступеньках, у самой двери, чтобы не упустить момент 'побудки' людоеда-императора Павлика и держать его в поле внимания… И тогда уже — по обстоятельствам, ибо Павлик не очень подвижен, по крайней мере в начале ночи… Может быть, опять к Феликсу попроситься, только плата за помощь от него чересчур высока: пять там было процентов, или все пятьдесят, но Мишка едва не окочурился в итоге.

Время еще было, и Мишка не поленился сгонять на второй этаж, туда, где под стеклами витрин проживало воинство дореволюционного князя Феликса… Шевелиться тот еще не мог, но уже разговаривал, и цену заломил очень даже конкретную: двадцать пять процентов, четверть всей жизненной силы, что в Мишке оставалась, дескать, второй раз все намного труднее будет Мишку отстоять перед Его большеротым величеством… Мишка про себя уже принял решение, но, на всякий-провсякий, вежливо обещал подумать…

Самый неприемлемый вариант — категорически неприемлемый — это звонница, с последующей присягой Мраку, следующий за ней — отдать четверть себя кровососу Феликсу…

Нет, все-таки самый неприемлемый — это быть попросту сожрану 'анпиратором' Павликом…

А пока — во двор, выжидать и бояться…

Мишка уж так и эдак следил за собой и зрением своим: и к небу голову запрокидывал, в надежде узреть в реденьких облаках что-нибудь обнадеживающее, типа знака, лазейки, да хотя бы сгущения до уровня дождевых туч, следил за полетом птиц, сравнивал оттенки оранжевого по стенам замка в тени и на солнце, прислушивался к трепу охранников на опустевшем дворе…

Да Мишка и на этого медного железного чугунного истукана не побоялся бы посмотреть, пусть даже глаза в глаза… просто не хочется… Тварь он, гад, сволочь!.. В пыль тебя растолочь! Ну, Павлик, погоди!.. Ой, это у него эмоции опять с резьбы соскакивают, нельзя! Стоп! Отвлечься и думать креативно!

Узорчатые ворота заскрипели и захлопнулись, не сами, разумеется, человеческими руками, но Мишке, если честно, до этих людей и до этих рук… Сначала закрылись ворота наружные, ведущие от стен замка во внешний мир, потом тихо зашумели, смыкаясь, створки внутренней ограды… А Мишка смотрел и смотрел, не обращая внимания на решеточные прутья-копья туда, где вольные люди идут, куда им вздумается, смеются, пьют лимонад, слушают музыку… Отсюда самих людей не видно, только 'тыл' конной статуи Петра Великого на высоком постаменте, но они там есть, даже слышны голоса… И здесь человеки наличествуют, ведь кто-то закрывает вручную прозрачные чугунные ворота… Закрывают, да, но Мишка их в упор не… Кто там крадется! Кто это!? Почему сюда???

Невысокий темный силуэт… человеческий… женский… проскользнул — Мишке показалось, что прямо сквозь чугунную ограду… Крадучись идет, тихая такая, явно что от неуверенности…

— Света! Светка, ты!? Ййолки зеленые, наконец-то! Это я!

Девушка вздрогнула и остановилась, прислушиваясь. Рука ее нырнула в маленькую наплечную сумочку… трубку вынула… Неистовая Мишкина радость мгновенно сменилась ужасом: она ведь тоже его теперь не увидит и не услышит! Как же так!.. Не может такого…