Хомский без церемоний

Джей спросил его, как при анархизме возможно «поддерживать тот уровень жизни, который людям требуется и к которому они привыкли». Ответ Хомского: «ну, есть определённый объём работы, который просто необходимо выполнять» – почему? что за работа? выполнена кем? – «Ну, есть определённый объём работы, который просто необходимо выполнять, если мы хотим поддерживать этот уровень жизни. Вопрос о том, насколько обременительной должна быть эта работа, остаётся открытым. Давайте вспомним, что наука, технология и разум не были обращены на изучение этого вопроса или изменение обременительного и саморазрушительного характера необходимой работы общества» (141). Я хотел бы чтобы Хомский сказал, что он имеет в виду под работой, что он имеет в виду под словом «обременительная» и почему он думает, что некоторые из этих работ просто необходимо выполнять. Он мог бы прояснить для себя вопросы такого рода, если бы читал те анархистские публикации, на которые, как он утверждает, подписался «скорее из чувства долга, чем из каких-либо других соображений».

Анархист даже самого скромного уровня знаний оспаривает само понятие уровня жизни. Анархия не будет повышать или понижать уровень жизни, что является количественным понятием, к тому же не очень хорошо продуманным понятием, имеющим смысл лишь в рамках концепций буржуазной политической экономии. Анархия была бы качественным преобразованием общества, новым образом жизни. Если нынешний уровень жизни не может поддерживаться без работы – что, безусловно, верно – это не аргумент против работы, это аргумент против нынешнего уровня жизни.

Во время интервью со своим подпевалой Барри Пэйтменом он (сам Хомский) задал риторический вопрос: «Что вы собираетесь делать с людьми, которые не хотят работать, или с людьми с криминальными наклонностями, или с теми, кто не хочет ходить на собрания?» (221 [курсив мой]). Полагаю, ожидалось, что мы ужаснёмся этим плохим сценариям, хотя, как по мне, это лучшие сценарии. Для Хомского бездельники, преступники и люди, равнодушные к политике, – это люди девиантные и социально-нежелательные. Он не отвечает на свой вопрос. Он не говорит, что с ними делать – со мной. Но простая постановка вопроса довольно зловещая, поскольку подразумевает, что Хомский не понимает, почему некоторые люди не хотят работать, или почему некоторые люди совершают преступления, или даже почему некоторые люди не любят ходить на глупые политические собрания. Станут ли решением проблемы принудительные работы, уголовное наказание (или, что ещё хуже, «реабилитация») и обязательное посещение собраний? Куда мне пойти и что мне нужно сделать, чтобы поставить штамп на моей продовольственной карточке? Чей виноград я должен очистить? Кому я должен отсосать?

Хомский считается гением, но рассуждает бестолково. Он предполагает, что возможности для производительной и творческой работы «чрезвычайно расширяются благодаря индустриализации» (144). Даже Адам Смит признал, что расширение и усиление разделения труда будет оглуплять и отуплять рабочих – подавляющее большинство населения. Все свидетельства подтверждают, что прав Смит, а не Хомский. Индустриализация уничтожила ремесленные навыки доиндустриального общества, а также условия для солидарности рабочих, которую они часто демонстрировали. Иногда это приводило к появлению новых видов квалифицированной работы, но затем, когда было возможно (а обычно было возможно), приводило к снижению квалификации промышленного труда. Мир пережил более 200 лет индустриализации, которая никогда не увеличивала и очень мало расширяла возможности для творческой работы, она только увеличивала возможности для продуктивной работы – то есть просто обычной работы, поскольку боссы никому не платят за непродуктивную работу, кроме самих себя. Жаль, что Хомский не читает некоторые из тех анархистских периодических изданий, на которые он так неохотно подписывается.

Хомский, кажется, знает о крестьянстве Восточного Тимора больше, чем о рабочем классе США или Европы; хотя, возможно, и о крестьянах Восточного Тимора он знает маловато. Для таких американских левых как он, чем дальше будут восставшие крестьяне, тем лучше. ФРЕТИЛИН255 в Восточном Тиморе, красные кхмеры в Камбодже и Вьетконг во Вьетнаме находились на максимальном расстоянии – на другом конце света – в 12 тысячах миль от США. Для американских учёных, интеллектуалов и студентов колледжей поддержать их – конечно, только на словах – достаточно легко. У нас нет крестьян-революционеров, потому что в США нет никаких крестьян, только коммерческие фермеры и агробизнес, чьё процветание во многом зависит от субсидий федерального правительства. Того самого федерального правительства, которое Хомский хочет укрепить.