Хомский без церемоний

Хомский о профсоюзах: «Профсоюзы были врагами рабочих, но они также, вероятно, являются самой демократической формой организации, которая существует в нашем крайне недемократическом обществе» (219). Как знает каждый, интересующийся этим вопросом – начиная с членов и бывших членов американских профсоюзов (я бывший), – все американские профсоюзы недемократичны. Я ранее цитировал Роберта Михельса. Сеймур Мартин Липсет в предисловии к книге Михельса «Политические партии» пишет:

Анализ Михельса особенно уместен при изучении профсоюзного управления. За редким исключением такие анализы касаются отсутствия активной демократической политической жизни. Союз за союзом, в Америке и других странах, выявляется [так] как управляемые однопартийными олигархиями, состоящими из политического аппарата, способными удерживать власть бесконечно и усиливать собственных преемников посредством кооптации.256

Липсет в другом месте снова заявляет, что почти все американские профсоюзы «характеризуются однопартийной олигархией».257 Его вывод таков, что «функциональные требования демократии преимущественно не могут быть удовлетворены в большинстве союзов и других добровольных группах».258 Вслед за Михельсом он заявляет: «Даже анархистские и рабочие группы, которые, как мы могли бы ожидать, очень чувствительны к опасностям олигархии, поддались этому пагубному влиянию».259

Демократический мираж

Ноам Хомский горячо верит в демократию, что ещё раз доказывает, что он государственник, а не анархист. Демократия – это форма правления. Анархия – это общество без правительства. Как Джордж Вудкок – анархистский критик Хомского за то, что тот, как мы увидели, не анархист, – написал: «ни одна концепция анархизма не находится дальше от истины, чем та, что рассматривает его как крайнюю форму демократии».260 Что верно по определению, но это не остановило некоторых анархистов от попыток сделать анархизм популярным, отождествляя его с демократией, господствующей политической догмой XX века. В то время как нам нужно, по мысли ситуационистов, покинуть XX век.

Я не думаю, что демократия популярна. Это просто модно а, возможно, даже не очень-то модно, если только среди некоторых профессоров и студентов.261 Управление колледжами и университетами, где гнездятся теоретики демократии, происходит совершенно не демократично. Никто не требует демократизировать эти учреждения, как то было в 1960-е и в начале 1970-х годов (я был одним из студентов, защищавших университетскую демократию). Я не слышал, чтобы Ноам Хомский за многие десятилетия своей работы профессором Массачусетского технологического института защищал университетскую демократию. Демократию заводам, демократию Восточному Тимору, конечно, но не Массачусетскому технологическому институту! Не на моём заднем дворе!

Что бы ни означала демократия теоретически, в реальности «демократия – это эвфемизм для капитализма… Всякий раз, когда анархист говорит: „я верю в демократию“, где-то умирает маленькая фея»:

Когда анархисты объявляют себя демократами ради респектабельности, чтобы ловчее делать академические карьеры, чтобы подключиться к общепринятой и уважаемой левой традиции, чтобы участвовать в глобальных форумах, когда они увенчивают своё разложение словами: «Мы тоже демократы, мы подлинные демократы, партиципаторные демократы», они не должны удивляться энтузиазму, с которым демократия отвечает на их комплименты и, разумеется, извлекает свою пользу.262

Все анархисты должны вбить себе в голову (те из них, у кого на плечах голова, а не что-то другое) истину, что демократия – это вовсе не анархия, а последняя стадия этатизма. Это последняя стена замка. Это занавес, за которым всё ещё стоит тот, кого следует опасаться.