Хорасан. Территория искусства

В предисловии к настоящей книге мы рассказывали о том, что усилиями Фараби и особенно Ибн Сины была сформулирована идея о метафизическом значении Большого Хорасана. Авиценна оставил специальный трактат под названием «Логика восточников» и притчи метафизического содержания³³⁹. Несмотря на умозрительность идеи, Корбен одновременно подчеркивает топографическое значение этого ареала в период формирования не только поэзии, но и метафизической прозы у Авиценны, а вслед за ним и у Сухраварди³⁴⁰. В то же самое время топография Хорасана имеет и еще одно метафорическое (majāz) значение Востока как истечения света истинного знания, философской мудрости, возвышающейся над материальным Западом. В этом случае нельзя забывать о направляющей силе метафизического Востока: Orient que orienter, подчеркивает Корбен³⁴¹.

Согласно «восточной философии» Ибн Сины в Космосе мироздания земной мир являлся образом крипты, а мир ангелов сравнивался с небосводом купола. Корбен пишет о структуре этого космоса следующее:

«Структура этого пространства предоставляет феноменологическому анализу особый смысл Космоса, наделяющего этот мир значением крипты. Над землей небо изгибается как купол, огораживая ее и даря земной обители полную безопасность, но, с другой стороны, небо-купол охраняет обитель как темницу. Именно в этом смысле космическая крипта вполне находит свое выражение в качестве символа купола…»³⁴²

Космос Авиценны, продолжает Корбен, погружен в определенную ситуацию, он ситуативен. По отношению ко всему духовному миру человека, который был рожден в нем, а также воспитан в среде «мифов, символов и догм»³⁴³. Структура космоса Ибн Сины ситуативна, однако она еще и проблематична по отношению к различным сферам культуры, включая и архитектуру.

Хорасан «восточной философии» и возможное вовлечение иранской архитектуры в это пространство образуют своеобразное ментальное пространство³⁴⁴. Теория ментального пространства представляет унифицированное и когнитивное пространство различных связей, взаимных связей, описаний, представлений, будь они реальными, воображаемыми, гипотетичными и прочими. Ментальное пространство работает следующим образом: выстраивается некое реальное пространство (как, например, Хорасан), запруженное ментальными представлениями всего того, что мы в состоянии воспринять.

Ж. Фоконнье, прорабатывая теорию ментального пространства, говорит о глагольных транспространственных элементах языка. Например, глагол есть связывает два разнопространственных элемента. Другим примером транспространственного элемента является глагол существовать: «Пегас существует». Это открывает путь к следующей формулировке: «Пегас существует в твоем воображении»³⁴⁵. Лингвистические элементы выстраивают и идентифицируют пространственные элементы, но никогда не отсылают к ним. Референции, говорит автор, являются другим видом связей, которые сближают пространственные элементы с реальностью. Рассуждения о ментальном пространстве автор переносит в сферу философии и особенно метафизики.

Архитектура, на наш взгляд, и при всех соблюденных условиях способна существовать в качестве траспространственного и реферативного элемента между ментальным пространством и реальностью. В нашем случае это касается и внешней формы, и интерьера архитектуры, попавших в зону воздействия ментального пространства и реферативных связей.