Хорасан. Территория искусства

145. Фриз из дворца Мшатты. VII в. Иордания. Museum für Islamische Kunst, Берлин

146. Соборная мечеть Исфагана. Колонна, южная часть комплекса.

147. Мавзолей Гур Эмир. 1405. Окутанность цветом и орнаментом внутреннего пространства.

148. Архитектурный комплекс «Шахи-Зинда». Сочетание цветовых форм на архитектурной плоскости и сфер купола. Самарканд.

149. Мавзолей Саманидов. Наслаивание и разнообразие слоев орнамента. Рубеж VIII–IX вв.

150. Миниатюра из рукописи Низами. «Хосров и Ширин». Слоистость орнаментальных мотивов налицо.

Заключение

Бухара до прихода мусульман называлась Вихара (vihara), что в переводе с санскрита означает монастырь/храм, хотя существует более достоверная этимологическая линия от согдийского *βuxārak, а еще и древнетюрк. Buqaraq в значении «благодатного, счастливого места»¹. До сих пор археологи обнаруживают на всей территории Средней Азии присутствие отчетливых следов буддизма. Вклад иранцев в буддизм при его переходе в Китай несомненен.

Ответственность за утверждение буддизма Махаяны на территории Большого Хорасана несут греко-бактрийское и индо-греческое царства. Защита буддистов от индуистов была осуществлена индогреками и славным царем Ефтимидом Менандром I, при том, что многие греки вслед за царем переходили в буддизм. Таким образом, Хорасан – это знаменательное место, где древние греки обращались в буддизм. Районы Кабула, Пенджаба и Гандхары становятся пристанищем индогреков. Сколок Древней Греции, ее культуры и философии нашел приют в Большом Хорасане и Северной Индии. Территория Большого Хорасана была в полной мере готова для освоения ее буддистами, этот же регион оказался для буддизма транзитной зоной для броска на Дальний Восток, а его распространение фиксируется даже на юге современного Казахстана². Не стоит поэтому удивляться, что Бухара была в свое время Вихарой. Сказанное еще не все.

Существовал специальный иранский термин для обозначения нового буддийского монастыря/храма (nava-vihāra) в иранизированной форме – Nowbahār, что буквально означает «Новая Весна». Кроме Бухары, такие центры существовали в Самарканде, Балхе многих других городах и даже в далеком от Хорасана городе Хамадане³. Термин Nowbahār глубоко проник в культуру иранцев после появления Ислама, подробно об этом пишет известный иранист А.С. Меликиан-Ширвани⁴. Ему вторит Г. Фехервари в статье о курильницах в форме буддийских ступ, одновременно он же идет много дальше и сравнивает гандхарскую ступу с формой мавзолея Саманидов⁵.

Мода на индийское и Индию укрепилась во время правления Махмуда Газневи (971-1030). Одним из результатов вторичного проникновения индийских реалий в Хорасан стала поэма Айуки «Варка и Гулыпах», написанная в прославленном Фирдоуси метре мутака-риб. Единственная рукопись поэмы с многочисленными миниатюрами XIII в. хранится в музее Топкапы (Стамбул). Издавший рукопись с переводом, всеми иллюстрациями и анализом поэтического текста и визуального ряда А.С. Меликиан-Ширвани, находит в тексте и иллюстрациях проявления индийско-буддийской традиции⁶.

Соображения ученых о бытовании иранского буддизма имеет стойкие основания. Столь же уверенно можно говорить и о наследии в иранском искусстве христианства, манихеев и, конечно же, коренной религии иранцев зороастризма. О греческом наследии в культуре Саманидов мы подробно говорили в главе I. Следует думать не только о специфическом характере иранского буддизма в изобразительном искусстве и архитектуре Восточного Ирана. В нашей работе отмечено бактрийское (ирано-буддийское, раннее парфянское) происхождение тромповой конструкции в саманидское время. Не менее важно наше предположение о становлении нервюрной конструкции иранских куполов при ранних Сельджукидах из тромповой полуарки в архитектуре Саманидов. Сасанидское происхождение тромпов оспаривается в нашей работе, а также на основании некоторых соображений археологов утверждается непосредственная связь конструкции ранних тромпов и последующего происхождения нервюр с ирано-буддийскими районами современного Афганистана.

При парфянах происходит активизация иранского начала в архитектуре и искусстве⁷. Этот процесс заметно усиливается при Сасанидах. Если у исследователей не вызывает сомнения определенная связь с индийским художественным миром⁸ еще во время существования в Согде доисламских настенных росписей, то при Саманидах приходит время окончательного формирования иранского начала, тотально распространенного на многие сферы культуры. В Бухаре появляется новый иранский язык фарси-е дари, огромный престиж получает поэзия на этом языке. Особое распространение получает авторский эпос, что находит свое закрепление во множестве керамических изделий и настенных изображений героического образа рыцаря.