Хорошая сестра

– Нет. – Слеза скатывается по щеке, и я быстро вытираю ее рукавом рубашки. За ней тут же льется другая.

– Я понимаю, для тебя это тяжело, Ферн. Знаю, ты любила ее.

– Можно ее увидеть? – спрашиваю я.

Роуз качает головой.

– Ее уже увезли… на вскрытие.

Я уставилась на нее.

– Уже?

– Да.

– Но… когда она умерла?

– Из больницы мне позвонили вчера. Очевидно, утром она не проснулась.

– Вчера? Мамы уже целый день как нет в живых, и ты не сказала мне?

Роуз, кажется, удивлена.

– Ферн, прошу, не сердись.

Я пытаюсь понять, как можно не расстраиваться и не сердиться. В конце концов, это ужасная новость.

– Я отвезу тебя домой, – говорит Роуз, кладя руку на мою ладонь. – Подожди меня здесь, а я пойду объясню…

– Нет, – перебиваю я ее, вырываясь, и обхватываю себя руками, – я останусь.

Но Роуз уже направляется ко входу в библиотеку.

– Уверена, Ферн, они поймут.

– НЕТ! – прозвучало громче, чем я планировала, но, по крайней мере, это ее остановило. – Я не хочу домой. Мне нужно работать…

Роуз воззрилась на меня.

– Серьезно? Хочешь остаться здесь?

– Да.

– Уверена?

– Да.

Роуз озадачена – не пойму почему. Библиотека была моим домом, сколько я себя помню. Мы всю жизнь прожили вместе, она должна была бы это знать. Но в последнее время у меня все чаще и чаще появляется ощущение, что Роуз меня совсем не знает.

Я возвращаюсь в библиотеку, взволнованная. Молча прошагав мимо Гейл и Кармель, я направляюсь прямо в свой чулан. Оказавшись внутри, достаю телефон и набираю номер «Сан-Мидоуз». На звонок отвечает администратор Джессика.

– Доброе утро, «Сан-Мидоуз», чем могу вам помочь?

– Меня зовут Ферн Касл. Моя мать, Нина Касл, была вашей пациенткой, и мне только что сообщили, что она скончалась. Могу я с кем-то об этом поговорить, пожалуйста?

Девушка соболезнует мне и просит подождать на линии. Я всегда считала эту фразу глупой – как можно ждать на линии, на какой еще линии? Но сегодня я слишком расстроена, чтобы беспокоиться об этом. Спустя минуту она переводит звонок.

– Алло? – раздается голос на проводе.

– Здравствуйте, – говорю я. – Моя мама, Нина Касл, была пациенткой…

– Ферн? – спрашивает женский голос. – Это Оннаб, я была одной из сиделок вашей мамы. Сочувствую вашей утрате.

– О! – всхлипываю я, понимая, что до этого момента держалась за надежду, что это все какая-то ужасная ошибка. – Спасибо, Оннаб.

– Ваша мать была очень милой женщиной, – говорит она. – За ней приятно было ухаживать.

Я прерывисто вздыхаю.

– Спасибо, Оннаб. Хотела узнать, известно ли о причинах ее смерти? Кажется, у нее не было никаких сопутствующий заболеваний.

– Не было, – отвечает Оннаб, – но люди не всегда умирают именно от сопутствующих заболеваний.

– Сестра сказала, что ее тело уже отвезли на аутопсию?

– Да, все верно.

Я опускаюсь в кресло.

– Возможно, вас это утешит. Я заходила к вашей маме вечером перед ее смертью. Она выглядела счастливой. Увидеть наконец вашу сестру – думаю, она воспряла духом.

Я мысленно повторяю ее слова, проверяя, правильно ли их истолковала. Наверное, нет.

– Мама виделась с моей сестрой?

– Да, она приходила к ней накануне в тот вечер, перед тем как ваша мама скончалась. Думаю, для нее это было…

– Невысокая девушка? – спрашиваю я. – Темные волосы, большие голубые глаза?

– Да, – отвечает медсестра, – все верно.

Не могу в это поверить. Роуз навещала маму. Она навестила ее. Я откинула голову на спинку кресла. Любой гнев, который я испытывала к Роуз, рассеялся за секунду. Как же много это должно было значить для мамы! Жаль только, что меня не было рядом, чтобы это увидеть.

– Я могу что-нибудь еще для вас сделать, Ферн? – спрашивает Оннаб после недолгой тишины.

– Нет, – отвечаю я, вытирая слезу. – Вы уже помогли.

Не знаю, как долго я сижу в чулане. Может, час, может, два. Никто меня не беспокоит. Каждый раз, думая, что пора выходить, не успеваю даже встать – передумываю и решаю остаться еще ненадолго. Подозреваю, что могла бы провести здесь весь вечер, но вдруг слышу стук в дверь.

– Ферн, к тебе пришел один человек, он хочет поговорить с тобой.

Это Кармель. Я подумываю о том, чтобы промолчать, притвориться, что меня тут нет. Я не могу сейчас смотреть людям в глаза.

– Я сказала ему, что не уверена, тут ли вы еще. Это… Уолли? Я могу выпроводить его, если хотите…

– Нет! – отвечаю я, чересчур быстро и громко. – Я поговорю с ним.

Очевидно, я плохо соображаю. У меня нет подготовленного объяснения тому, что я беременна. В то же время я не могу быть так близко к нему и не видеть его. Это физически невыносимо.

Поэтому я на время откладываю мысли о смерти мамы глубоко в подсознание. Думать об Уолли и маме одновременно – это для меня чересчур. Я практически бегу в приемную библиотеки. Кармель идет за мной по пятам. Когда я вижу Уолли, – он снова в костюме, – то настолько поражена, что даже не могу улыбнуться.

Как и он. Он не сводит глаз с моего живота.

– Значит, это правда? – спрашивает он. – Ты беременна.

– Как ты узнал?

– Роуз сказала.

– Что? – Должно быть, я ослышалась. – Роуз сказала тебе, что я беременна?

Уолли кивает.

– Но когда ты с ней виделся?