Хороши в постели

– Тогда хорошо, что усвоишь это раз и навсегда. Тогда мы как хирурги прижжем рану. И я научу тебя восстанавливающей силе ненависти. – Макси достала телефон. – Так. Номер?

Я взяла трубку – крохотную штучку, игрушечку не длиннее моего большого пальца. Кое-как раскрыла и прищурилась, тыча в цифры мизинцем.

Брюс ответил с первого же гудка.

– Алло?

– Привет, Брюс. Это Кэнни.

– При-и-ивет, – медленно протянул он, и в его голосе сквозило удивление.

– Я знаю, это странно, но я в Нью-Йорке, в баре, и ты никогда не догадаешься с кем…

Я сделала паузу, чтобы перевести дух. Брюс молчал.

– Я должна тебе кое-что сказать…

– Эм-м, Кэнни…

– Нет, я просто хочу, просто мне нужно… просто послушай. Слушай, – выговорила я, и меня понесло. – Расставание с тобой – было ошибкой. Теперь я это понимаю. И Брюс, мне так жаль… И я так сильно скучаю, и с каждым днем становится все хуже и хуже, и я знаю, что не заслуживаю, но если бы ты мог дать мне еще один шанс, я была бы так благодарна…

Я услышала, как скрипнули пружины матраса, когда он переместился на кровати. И чей-то голос на заднем плане. Женский голос. Я покосилась на циферблат на стене, за свисающими бюстгальтерами. Час ночи.

– Но я мешаю, – тупо сказала я.

– Кэнни, ты, вообще-то, не очень вовремя…

– Я думала, тебе нужно пространство, – продолжала я. – Из-за смерти отца. Но дело не в этом, правда? Все дело во мне. Ты меня не хочешь.

Я услышала глухой звук, затем далекий приглушенный разговор. Наверное, он прикрыл динамик рукой.

– Кто она?! – заорала я.

– Слушай, я перезвоню, когда тебе удобно?

– А о ней ты будешь писать?! – продолжала вопить я. – Она будет очередным инициалом в твоей расчудесной колонке?! Она хороша в постели?!

– Кэнни, – медленно проговорил Брюс, – давай я тебе перезвоню.

– Не надо. Не утруждайся. Не нужно. – Я истерично затыкала в кнопки телефона, пока не нашла ту, которая его выключила.

Я вернула трубку Макси. Та мрачно на меня смотрела:

– Прозвучало не очень хорошо.

Все закружилось. К горлу подступила тошнота. Я ощутила, что никогда больше не смогу улыбаться, что где-то в глубине моего сердца всегда будет час ночи, я буду звонить любимому мужчине, а в его постели будет другая женщина.

– Кэнни? Ты меня слышишь? Кэнни, что я могу сделать?

Я оторвала голову от стойки бара. Потерла глаза кулаком и глубоко, судорожно вздохнула.

– Возьми мне еще текилы, – сказала я. – И научи меня ненавидеть.

Позже, много позже, возвращаясь на такси в отель, я положила голову на плечо Макси, потому что не могла держать ее сама. Я понимала, что вот он: момент, когда мне нечего больше терять. Совсем ничего не осталось. Или, может, все дело в том, что я уже потеряла самое важное. И какое это имело значение? Я пораскинула мозгами. Полезла в сумочку, нащупывая несколько липкую от текилы копию своего сценария, которую сунула туда миллион лет назад, рассчитывая, что пересмотрю финальные сцены в поезде по дороге домой.

– Держи, – пьяно буркнула я, сунув сценарий в руки Макси.

– О, правда, это все мне? – проворковала Макси, как наверняка всегда делала, когда принимала подарки от незнакомцев. – Правда, Кэнни, тебе не стоило.

– Да, – ответила я, когда короткая вспышка здравого смысла разогнала алкогольный туман. – Да, пожалуй, не стоило, но вот.

Макси, сама тепленькая, тем временем перелистывала страницы.

– А ш-што ита?

Я икнула, прикидывая, что раз уж зашла так далеко, к чему врать?

– Это сценарий, который я написала. Подумала, вдруг ты захочешь его прочитать, например, в самолете, если тебе вдруг станет скучно.

И снова икнула.

– Не хочу навязываться.

Веки Макси опустились. Она сунула сценарий в свой маленький черный рюкзак, смяв первые тридцать страниц.

– Не обязательно читать, если не хочешь, – забормотала я. – А если все же прочитаешь и тебе не понравится, скажи прямо. Не надо щадить мои чувства. – Я вздохнула. – Никто не щадит.

Макси наклонилась, неуклюже меня обняла и крепко стиснула.

– Бедная Кэнни, – произнесла она. – Не волнуйся. Я о тебе позабочусь.

Я уставилась на нее, настолько же полная сомнений, насколько полна алкоголя.

– Позаботишься?

Она яростно закивала, локоны запрыгали вокруг лица.

– Я о тебе позабочусь, – повторила Макси, – если ты позаботишься обо мне. Если ты будешь моей подругой, то мы позаботимся друг о друге.

9

Я проснулась в гостиничном номере, на очень большой кровати, в своем немодном черном платье. Кто-то снял с меня сандалии, аккуратно поставил их на пол. Солнце косо светило в окна, оставляя яркие полосы на ковре цвета слоновой кости и розовом пуховом одеяле, которое казалось легким, как поцелуй, на моем теле. Я подняла голову. Твою ж мать. Большая ошибка. Я осторожно опустилась обратно на подушки и снова закрыла глаза. Казалось, кто-то приварил к моей голове металлический обруч и теперь медленно его стягивает. Лицо, по ощущениям, все скукожилось, а ко лбу что-то приклеилось.

Я подняла руку, сняла листок бумаги, который действительно был приклеен полоской скотча, и принялась читать: