Хорошие люди (СИ)

— Поверь, когда тебе придет на ум что-то подобное, ты найдешь способ. Иногда мы просто смотрели в небо, Артур. Не важно, что именно мы делали. Мы не должны были, и он это знал. Никто никогда не говорит о таких вещах, но ты всегда знаешь, что нельзя делать, если делаешь это. Потом появилась Игрэйн.

— И он перестал? — Вортигерн радуется, что Артур вырос в борделе — говорить с ним невероятно просто.

— Если бы, — отвечает Вортигерн. — Он приходил сюда еще чаще. Когда гвардейцы начинали подозревать что-то, он менял их. Когда я отказывался, он волок меня силой. Он сходил с ума. Но потом появился ты, и все закончилось. Утер был счастлив. Вы трое стали семьей. Такой, какую всегда хотели для нас родители и наставники. Настоящей, правильной.

— У вас тоже есть ребенок.

— Он сказал завести семью. Сказал, что мы уже выросли и нам нужно вести себя, как взрослые. Сказал, что когда у меня родится сын, я пойму, о чем он говорит.

— Но у вас родилась дочь.

— И я благодарю богов за это, — Вортигерн отворачивается и идет к выходу из лесной чащи.

— Ему бы это не понравилось, — говорит Артур. — Моему отцу. Если бы он узнал, кем я стал, ему бы это не понравилось. Я не защищаю бедных, обездоленных, не спасаю тех, кто попал в беду. Я собираю плату с торгашей за возможность безопасно провести товары от порта до городских ворот. Я вытряхиваю долги из пьяниц в борделе. Я торгую с Легионом, поставляя им втридорога товар из соседней лавки. Мой отец сказал бы, что я плохой человек.

Вортигерн смотрит, как взбираются муравьи по стволу дерева. Старый муравейник он выжег много лет назад. Но они всегда возвращаются.

— Вы не понимаете, чего я хочу, сир, потому что у вас была семья. У меня — не было. Девочки, которые вырастили меня, не могли защитить меня ни от побоев, ни от краж. Они давали мне воду, хлеб, стирали мою одежду и целовали в щеку, если видели, что я пришел весь в грязи и синяках. Они хорошие женщины, но они — не семья. Вот почему я хочу остаться, сир. Вы вытряхнули мои сундуки, лишили меня дома, и если теперь я попытаюсь разыскать своих друзей, они будут смотреть на меня, как на предателя. Я не могу вернуться, у меня осталась единственная возможность выжить, и я воспользуюсь ей.

— Ты не слышал? — спрашивает Вортигерн. — Ты разве не слышал, что я рассказал тебе?

— Вы об этой печальной истории с моим отцом? Честно говоря, сир, она не особенно впечатляет. Я могу рассказать вам с десяток историй куда печальней. Про двенадцатилетнюю девочку, которая родила уродца от своего отца и вынуждена была скрываться у нас три года, чтобы он не нашел ее и не убил вместе с младенцем. Про шестилетнего мальчика, который жил в шкафу, пока его мамаша развлекалась с целой шайкой моряков. Про близнецов, которые приходили разными дорогами, платили за десяток дней вперед, а через час разбегались, оглядываясь, будто за ними гнался весь Легион.

Вортигерн смотрит, как муравей карабкается на пожелтевший лист. Еще немного, один порыв ветра, и муравья унесет вглубь, далеко от муравейника.

— Вы — моя семья, сир. Я был уверен, что моя семья — шлюхи, а вы показали мне это. Неужели вы думаете, я могу предать вас?

Вортигерн тянется к потокам воздуха и легко подталкивает лист — муравей отправляется в путешествие. Даже такое детское проявление власти приносит удовольствие.

— Утер был моей семьей, и я предал его, — отвечает Вортигерн. — Короля, которому поклялся в верности. Было приятно поговорить, Артур, но…

— Он предал вас, — говорит Артур. — Он предал вас. Вы просто избавились от угрозы.

— От какой угрозы? Что ты несешь? — Вортигерн разворачивается и видит, как далеко стоит Артур. При желании, возможно, он мог бы сбежать.

— Хранить такой секрет, — Артур усмехается, — и оставаться в живых. Если бы мать узнала, если бы узнал кто-то еще, если бы прошел слух…

— Я пообещал ему, — отвечает Вортигерн, — я поклялся, что никто не узнает.

— По крайней мере, эту клятву вы выполнили. Он умер героем. Учитывая, что произошло, это немало. У людей осталась хорошая память о нем. И о ней.

— Она действительно была хорошим человеком.

— Поэтому она умерла быстро?

Вортигерн слышит голоса, раздающиеся в разных концах леса — его сознание путается в душах животных. Воспоминания накатывают волной. Эльза, Игрэйн — обе мертвы. Их убила рука Вортигерна, но никто из них не должен был войти в замок. Их привел Утер. Привел, потому что хотел поиграть в семью. Потому что у короля должна быть королева. Потому что они прокляты: Мерлином, Мордредом, старой ведьмой с болот — кем угодно. Он искал сотни причин.

— Сир! Вам нужно возвращаться! Птицы! — кричат гвардейцы.

Птицы боятся присутствия мага.