Хороший братец – мертвый братец

– Табу? – иронически спросил муж. – Хорошо, не хочешь выбрасывать – похорони. Хотя не вижу особой разницы, в любом случае мыло окажется в земле.

– А что ты предлагаешь? Завести здесь у нас вторую могилу? Одна-то уже есть в Корнеевке. Я уверена, что Василий кости захоронил.

Муж усмехнулся:

– Ну и добавь к ним, так сказать, тело. Прах к праху.

В Бога Маша не верила, но ей не понравилась ирония непонятно по какому поводу. Сама идея, правда, была хорошей, а потому Маша поморщилась, но предложение одобрила и сказала холодно:

– Давай съездим в Корнеевку в ближайшие выходные. Заодно посмотрим, в каком состоянии дом. Надо бы подремонтировать и продать.

Муж заинтересовался:

– А мыловарня? Он ведь тебе ее оставил?

– Предлагал, но я отказалась.

– Машка! – гневно вскричал муж. – Ты же знала, как я мечтаю завести собственное дело. А тут само в руки шло. На халяву!

Машу покоробило мерзкое слово. Она представить не могла, что услышит его от мужа.

– Ну вот сам поезжай и узнай, кто теперь владелец, – бросила она раздраженно. – Василия, может, уже нет в живых. А если мыловарня моя, а ты непременно хочешь стать буржуем, перепишу ее на тебя. Только занимайся бумажками сам.

Обещание было несколько опрометчивым и недальновидным, но, в конце концов, подумала Маша, какая разница, на кого оформлены документы, – семья-то одна.

Взять с собой дедушкино мыло муж отказался.

– Будет недосуг, да и хоронить наспех нельзя. Надо торжественно, а не абы как…

Из Корнеевки он вернулся окрыленный. Василий был жив-здоров, но мыловарню дедушка отписал Маше. Чтобы самой не возиться с нудной канителью, она вручила мужу генеральную доверенность – если захочет, пусть оформит собственность на себя.

Муж погрузился в деловую активность. Теперь все его разговоры были только об одном – о мыловарении. Дело дошло до того, что Маша приходила в бешенство при одном только слове «мыло». Но муж не унимался, его распирало от идей и необходимо было с кем-нибудь поделиться. Однажды он сказал:

– Я тут прочитал на днях, оказывается, еще совсем недавно, в семнадцатом веке и даже в восемнадцатом, в Европе делали лекарства из костей, крови и жира покойников.

– Фу, какая гадость! – воскликнула Маша, довольная тем не менее, что речь идет об отвлеченном предмете, а не о ненавистном продукте. – Уверена, ты это сам только что выдумал.

– Исторический факт, – отозвался муж.

– Не верю. Никогда б не подумала, что у тебя такая больная фантазия.

– А ты почитай сама. Такие зелья считались чуть ли не панацеей. От ста болезней. Даже кровь пили, ради здоровья. Правда, из живых людей. А у кого не было денег на донора, те приходили на казни с чашками.

– Прекрати сейчас же! Мне аж дурно стало.

– Так то в Европе было, – с сожалением сказал муж. – В нашем богоспасаемом отечестве до такой фармации не доросли. Ни тогда, ни сейчас.

Маша заподозрила неладное.

– Ты к чему это рассказываешь?

– Видишь ли… У меня тут одна мыслишка возникла… Мы так до сих пор и не отвезли в Корнеевку…

– Даже не думай! – отрезала Маша.

– Маша, ну чего ты… Все равно зря пропадает.

– Не зря. Просто руки не дошли похоронить.

– Это как деньги в землю зарывать.

– Нет, нет и нет! Тема закрыта.

Через пару дней муж сделал вторую попытку.

– Маша, мы можем поговорить серьезно? Как взрослые люди.

– Не уверена. Но давай попробуем…

Она заранее знала, о чем он заговорит, и не ошиблась.

– Выслушай, пожалуйста, спокойно, не перебивай. Я прекрасно понимаю, родственные чувства и прочее… Ты чтишь память покойного прародителя, и это хорошо, это естественно. Более того, это правильно. На таких чувствах зиждется не только семья, но и общество, страна…

Впервые он был так велеречив. Только послушайте: «прародитель», «зиждется»… Маше стало неловко за мужа, но она решила выслушать до конца, чтобы поставить окончательную точку и больше никогда не возвращаться к неприятной теме. Муж продолжал:

– Но скажи, что ты лично сделала для своего дедушки?

– Это ты о чем?

– О том, что не хочешь помочь ему жить долго-долго.

Маша возмутилась:

– Не болтай глупостей! Он же умер.

– Да, умер. А ты собираешься уничтожить память о нем.

– Ну хватит! – вспылила Маша. – Разговор окончен. Слушать не желаю этот бред.

И тут он ее огорошил. Спросил вкрадчиво:

– А как ты думаешь, дорогая, почему он прислал тебе свое мыло?

Маша только плечами пожала. О таких вещах она старалась не думать.

– Не понимаешь? – спросил муж еще вкрадчивее. – Да он же хотел, чтобы ты им мылась. Как думаешь, зачем?

Машу передернуло от отвращения.

– Прекрати сейчас же!

Но если честно, она хотела услышать объяснение. Самой было страшно углубляться в мрачные танатологические глубины, однако загадка продолжала ее мучить, несмотря на то что долгое соседство ужасного ящика с хламом, скопившимся на антресолях, постепенно превратило дедушкину посылку во всего лишь еще одну пыльную картонную коробку. И Маша, как бы уступая мужу, небрежно проговорила:

– Ну хорошо, скажи. Так зачем же?

Муж воодушевился.