Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской

В римской мифологии Венера – богиня красоты, плотской любви, желания, плодородия, процветания. Овидий писал о ней: «Ты всем вселяешь любовь, её чарами всех увлекаешь». Богиня безжалостна к тем, кто отвергает любовь. Венеру приобрёл Пётр I у папы Климента XI в обмен на невыполненное обещание передать мощи святой Бригитты. В 1720 году Венеру привезли в Петербург и установили в Летнем саду, её день и ночь охраняла стража – боялись, что обнажённая красавица вызовет возмущение жителей и её могут сломать в гневном порыве: «Люди возмущаются, что в царских садах и покоях выставляются нагие языческие боги». Согласитесь, знакомая ситуация. Долгое время Венера украшала Таврический дворец, отсюда и её название – «Венера Таврическая». Из воспоминаний современника: «Царь очень дорожит скульптурой, устраивает в её честь празднества с фейерверками, музыкой и угощениями. Она действительно превосходна – с блестящим взглядом и сладкой улыбкой на устах». Считалось, если человек красив и грациозен, значит, Венера обратила на него внимание. Ему следует благодарить её и восхвалять, не бояться её чар и не стыдиться её нарядно-обнажённой красоты.

У некоторых наших посетителей обнажённая натура до сих пор вызывает смущение, а иногда и агрессивное возмущение, поэтому эротические гравюры и рисунки, эротические древнеегипетские миниатюрные скульптуры из коллекции Николая I, прекрасные японские гравюры, изображающие сексуальные сцены, к сожалению, не выставляются – они ждут своего часа и обязательно дождутся.

Не следует стесняться красоты во всех её проявлениях. Эротика – один из способов постижения и понимания жизни. И потом, всё, что оказалось в музее, – искусство, и оно достойно внимания. Все эти строгости, знаки 16+, 18+… Мы, конечно, выполняем правила, но я считаю: ничего не надо ограничивать, но надо объяснять, рассказывать. Многие думают, что искусство принадлежит народу: мол, я купил билет и хочу наслаждаться, хочу получать удовольствие, а что вы мне тут бесстыдство показываете? Полагаю, граждане ошибаются: билет даёт право войти в музей и увидеть сокровища, но не право хозяйничать, грубить и насмехаться, возмущаться или оскорбляться. У меня на столе пачки писем негодующих людей: «Эрмитажные мерзавцы унижают, развращают людей – их нужно строго наказать». К подобным выходкам я отношусь спокойно.

Эрмитаж – большой дом, и я с детства брожу по его таинственным коридорам, знаю каждый закоулок. Есть, конечно, любимые, особенно дорогие и близкие мне уголки, даже своя комната. Прекрасен Эрмитаж вечером, ночью: шорохи, шёпоты, странный звон старинных часов – «как капельки времени», тени прошлых веков… Путешествие причудливо, легко переходить из века в век, из одной эпохи в другую, тихо и осторожно приближаться к шедеврам.

Джованни Лоренцо Бернини: «Я люблю мрамор и сделал его гибким как воск, поэтому смог до известной степени объединить скульптуру с живописью». Его назвали Счастливцем Бернини: красив, богат, умён. Ему было подвластно всё, он сочинял мир – волшебный, яркий, живой, полный сил и желаний. «Скульптура моя любовь, моя жизнь, моя возлюбленная», – говорил Бернини. Он мог выразить в мраморе тончайшие чувства. Сын Бернини – его первый биограф Доминико Бернини – вспоминал рассказ отца: «В 15 лет он поджёг свою ногу, чтобы увидеть выражение боли на лице и точнее передать её в наброске для одной из своих скульптур. <…> Его творения такие живые и чувственные потому, что они всегда выражают очень личные эмоции».

«Мир не есть мысль, как думают философы. Мир – есть страсть» – это сказано о нём, Бернини. Виртуозный рисовальщик, дерзкий выдумщик, он обожал театр: писал музыку, ставил спектакли, придумывал дивные фантастические механизмы, способные превращать обычную суету в сказочный мир. Его любили короли, философы, поэты и папы. Особенно Урбан VIII – один из самых умных и образованных людей своего времени, ценивший искусство, науку. Ему, лукавому дипломату, удалось освободить из испанской тюрьмы Томмазо Кампанеллу – с ним он изучал секреты астрономии; с Галилео Галилеем размышлял о тайнах Вселенной, а со своим другом, «великолепным» Бернини, вёл долгие разговоры о смысле жизни и искусства. Урбан VIII мечтал изменить Великий Рим, превратить его в красивейший город мира: изящные дворцы, роскошные сады, множество чудесных фонтанов, площади, величественные скульптуры… Он доверял Бернини и восхищался его даром – поручал ему сложные и удивительные проекты, и Бернини создал в Риме самые известные памятники: фонтан на площади Навона, знаменитый фонтан Тритона, ангелов на мосту Сант-Анджело, скульптуры колоннады на площади Святого Петра. Бернини смог осуществить самые дерзкие фантазии папы, который говорил: «В руках Бернини мрамор оживает, камень становится живой тёплой плотью». Папа разрешил Бернини приходить к нему без предупреждения и беседовать столько времени, сколько тот пожелает.