Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской

Французский посланник в смущении вспоминал: «Он встаёт рано утром, часов в пять, в десять обедает и, если хорошо пообедал, после лёгкого ужина ложится в девять часов, но между ужином и обедом он немыслимо много выпивает анисовой водки, пива, вина и съедает фруктов и всякого рода съестных припасов».

Ел Пётр много и часто, но и его габариты были соответствующими: рост – два с лишним метра, вес – 100 килограммов. «Его царское величество высокого роста, стройного телосложения, лицом несколько смугл, но имеет правильные и резкие черты лица, которые дают ему бодрый вид и показывают в нём бесстрашный дух. Он любит ходить в курчавых от природы волосах и носит небольшие усы, что к нему очень пристало. Его величество бывает обыкновенно в таком простом платье, что если кто его не знает, то никак не примет его за столь высокую особу».

У нас хранится гардероб Петра Великого: рассматриваем его одежду и понимаем – он ценил простоту, удобство, но знал толк в вещах изящных и элегантных. У Петра был прекрасный вкус – вряд ли бы он приобрёл полотно Рембрандта «Прощание Давида с Ионафаном», если бы не ценил красоты, тонкости, изящества. Он был не только царь-плотник, но и царь-модник, человек тонкого вкуса. В Эрмитаже хранится довольно большой гардероб Петра, почти 300 единиц: камзолы, сюртуки, шёлковые домашние халаты и жилеты, коих у него было очень много, и он часто менял их. Все костюмы – по последней европейской моде, из отличных и очень дорогих материалов: тончайший шёлк, сукно, сатин, бархат. Всё выполнено в строгом стиле – просто, но роскошно. Единственное исключение – очень пышный костюм, который он надевал на коронацию Екатерины.

В костюме небесно-голубого цвета, в красных шёлковых чулках, шляпе с перьями, в туфлях на каблуках с серебряными пряжками – непохоже на вкус Петра. «Сей кафтан в угодность супруге своей имел государь на себе только во время празднества коронации и после никогда не надевал его, почитая оный неприличной для себя одеждой, ибо обычно носил гвардейский или флотский мундир».

Или нарядный, дорогой, но простой костюм на балах: «Пётр был великолепен». «Рукава настолько неудобные, что, если рукой махнёшь – или в похлёбку попадёшь, или стекло разобьёшь», – говорил Пётр и создавал указ за указом, которые касались манеры одеваться. Служилые люди, чиновники, приближённые ко двору, должны были повиноваться и сменить традиционную одежду на европейскую: «…носить платья верхние саксонские, а исподнее, камзолы, и штаны, и башмаки, и сапоги немецкие. Летом же носить одно французское». Перемены не коснулись крестьян, священнослужителей, купцов и старообрядцев.

Подробности, мелочи, привычки, чудачества… они много и о многом говорят, и только музей хранит, бережёт «дыхание времён». Вещи никогда не обманывают – они уточняют, выясняют особенности эпохи, характеров, атмосферу веков. Атмосфера времени – тонкость, которую не понять логически, её можно лишь ощутить.

Во время пандемии выяснилась одна удивительная закономерность: люди не могут перемещаться по миру, не могут путешествовать, а предметы, оказывается, могут – мир для них открыт, будто ничего не происходит. Мы подготовили несколько отличных выставок, картины приехали и вновь напомнили нам о красоте и хрупкости мира, о памяти и забвении, о надежде и терпении.

Музей – единственное место в мире, основанное на реальных вещах. Реальная вещь всегда – жива, она наполнена какой-то важной энергией, она излучает флюиды, вещи обладают памятью и влияют на нашу память.

У меня в кабинете портрет Екатерины II, хочется иметь рядом с собой какого-то героя. Она действительно Великая, и мы ей многим обязаны. Она создала Эрмитаж. Екатерина – символ и гордость, а святая Екатерина – наша заступница, покровительница, и 7 декабря (в День святой великомученицы Екатерины) мы празднуем день рождения Эрмитажа.