Хоровод воды

Никита начинает долго и путано объяснять, что утром у него переговоры, ради которых он сюда и прилетел, потому что рейс раз в день и вечером, но после переговоров он сразу в аэропорт и завтра в это время будет в Москве, дома. Он все это говорит, но больше себе, чем Маше. Никогда раньше Маша так себя не вела. Ну понятно, на будущей неделе – новая попытка, Маша нервничает.

– А что случилось? – повторяет он.

– Я просто соскучилась, – говорит Маша, и он понимает: нет, что-то еще, и держит паузу, и тогда Маша сознается: – А еще я подумала – вдруг как раз этой ночью я смогла бы забеременеть, а тебя нет.

Потом Никита долго стоит у окна и глядит на редкие огни провинциальной площади. Может, спуститься в бар и взять еще бутылку? Достает мобильный, звонит Даше.

Дашу почти не слышно – гремит музыка или просто помехи, не разобрать.

– Послушай, – говорит Никита, – можешь со мной поговорить?

– Конечно, – отвечает Даша, – а что случилось?

– Я просто соскучился, – отвечает Никита, Даша долго молчит, музыка бухает, а в голове у Никиты на ускоренной перемотке прокручивается порнографический фильм с Дашей в главной роли и дюжиной статистов всех полов и цветов кожи.

– Алё! – говорит Даша, – ты чего? Слышно плохо!

– Ладно, – говорит Никита, – все нормально. Я тебе завтра из Москвы перезвоню.

Вешает трубку, думает: что это со мной, никогда ведь не был ревнив. Примерещится же. Ну, пошла Даша с друзьями в клуб, танцует там или выпивает, ну и что?

Со мной она никогда в клуб не ходит, с обидой думает Никита, и правильно. Потому что я тоже в клубы давно не хожу. Мои вечеринки в клубах закончились, как и пьянки в общаге. Только в клубы я никогда толком не ходил, а сейчас поздно уже. В клубы надо ходить молодым и красивым, а если я приду такой, как сейчас, уставший, старый, лысеющий, это будет даже хуже, чем если бы я туда не приходил вовсе. Не танцевать мне всю ночь до утра, не снимать девушек на танцполе – мне остались только бляди в провинциальных гостиницах да телевизор в номере.

Лег в кровать, щелкнул пультом. Попытался найти CNN – зря, что ли, на сайте сказано «спутниковое и кабельное ТВ»? – попал на порноканал. Девушка с большой задницей, как у Оли и Даши, увлеченно сосала два члена по очереди. Еще один был у нее внутри.

Почему всегда показывают, как несколько мужиков трахают одну тетку? – думает Никита. Я бы предпочел двух теток и одного мужика. Он пытается представить, как лежит в постели с Дашей и Машей. Или с Дашей и Олей, или со всеми тремя, и, так и не разобравшись, приятны ему эти картины или противны, засыпает. В пьяном сне Никите видится огромная темная заводь, раки, запутавшиеся в волосах утопленников, клешни крабов, щупальца осьминогов, усы налимов, рыбьи немые рты, пузырьки воздуха… словом, самый обыкновенный сон для человека, чей бизнес – аквариумы.

71. Не хватает

– В от видишь, как хорошо, – говорит Светлана Макаровна. – Если бы не «ИКЕА», как бы ты с матерью увиделся?

Это она шутит. Но на самом деле – обижается. Никита за рулем своей «тойоты» пожимает раздраженно плечами: сам не знает, что сказать. Маша, Даша, бизнес… совсем нет времени. Но, наверное, странно, что нет времени приехать к собственным родителям?

Они купили в «ИКЕЕ» какой-то ерунды, непонятно, зачем было тащиться на окружную, но мама сказала, здесь дешевле.

Наверное. Если не считать его, Никитиного, времени.

Люди, которых любишь, думает Никита, – это время, которое на них тратишь. Пока молодой, веришь: можно любить много. А ближе к сорока ясно: на всех времени не хватит.

Но Никита знает – это неправда. Потому что если у тебя нет времени – зачем ты заводишь любовницу? Жил бы с Машей, как и раньше, – и было бы у тебя времени больше.

Ну да, часов на пять в неделю.

– А ты ходишь в церковь? – спрашивает мама.

– Недавно был, – отвечает Никита, – а что?

– Нет, ничего, просто Вася спрашивал на днях.

– Хочет объяснить мне, что Бога нет? – ехидничает Никита: он еще помнит, как отец говорил дедушке Мише: Не мракобесничай!

– Скорей, наоборот, – говорит мама. – И я, Никита, еще хотела тебе сказать, раз уж мы все равно разговариваем. Ты бы к отцу был повнимательней – ты даже не в курсе, что он последние три года много о Боге думает! Ты же его знаешь: он всю жизнь над отцом своим, дедом Мишей, смеялся, когда тот заводил про великие тайны и мистические покровы. А два года назад, когда Юра Кочин умер – ну, ты помнишь Юру? – Никита кивает, хотя помнит плохо, – когда Юра умер, Вася много думал… про разное думал. И вот однажды он приходит ко мне с каким-то научно-популярным журналом, знаешь, где вперемешку про физику, химию, историю и литературу, как «Наука и жизнь» была когда-то, помнишь, да? – Никита кивает и говорит: знаешь, Светка, я прочел, что вода – символ смерти. Во всех культурах колодцы, реки, омуты – это все метафора смерти. Чтобы впрямую о смерти не говорить, в сказках говорят о воде. И вот я подумал, ведь если Христос ходил по воде – это что значит? Что он – сильнее, чем смерть? Что он ее – топчет?