Хождение в Кадис

– Если бы у меня был корабль, чтобы атаковать «Санта-Нинья» и освободить брата, я бы сделал это без малейшего сомнения. А пока… пока придется все рассказать отцу, пусть он пустит в ход свое влияние и свои связи.

Выслушав сына, гранд де Мена нервно поднялся из своего кресла и заходил по кабинету.

– Зря ты обратился к капитану. Но что сделано, того не вернешь. Завтра утром я поеду к губернатору и попрошу помощи.

Сантьяго и Педро, также присутствовавший при разговоре, переглянулись. Пересказывая свои приключения, Сантьяго не стал знакомить отца с предположением, будто губернатор и есть главный содомит Кадиса.

После завтрака – а торопиться было некуда, ведь губернатор не принимает с утра даже грандов – отец и сын отправились пешком во дворец правителя Кадиса. Конечно, правильно было бы подъехать к блестящим ступеням мраморной лестницы в карете с фамильным гербом или по крайней мере подскакать на жарком скакуне под алым чепраком, свидетельствующем о знатном происхождении всадника, но… По узким улочкам Кадиса на карете далеко не уедешь, а жарких скакунов гранд де Мена недолюбливал, как и всякую шумную аффектацию, выбирая в любом положении малозаметную позицию.

– Удача любит тишину и скрытность, – повторял он Сантьяго. – Барабанный грохот, шум колес по мостовой, трубы, яркие одежды, конная прислуга порождают зависть толпы. А любые человеческие чувства, особенно сильно выраженные, разрушительный яд, убивающий не только тех, у кого они возникают, но и того, на кого они направлены. Разумный, достойный человек всегда придерживается золотой середины: не слишком радуется, не очень огорчается, никогда не завидует и старается не вызвать у людей зависть. Старайся не привлекать к себе пустого внимания, те, кому ты действительно важен, заметят тебя и без золоченых карет, громогласных фанфар, боя барабанов и развевающихся стягов. Благородство выбирает тень, напыщенная пустота стремится к свету.

Мраморные ступени заканчивались перед высокой дверью, украшенной накладными серебряными крестами. Дверь старинной работы явно осталась от мавров, о чем свидетельствовали затейливая резьба и причудливый растительный орнамент, обрамляющий арку над дверью. Слева и справа от двери стояли грозного вида часовые с мечами наголо. Гранд де Мена прошел мимо них, как мимо каменных столбов, и часовые даже не пошевелились. То ли они знали гранда в лицо, то ли почувствовали истинное благородство и поняли, что перед ними внушающий доверие человек.

Впрочем, скорее всего, дело было в одежде, отец и сын надели лучшие платья, и сияние бриллиантов, блеск золотого шитья и тончайшие кружева однозначно говорили о происхождении их владельцев.

Секретарь губернатора при виде приближающихся особ почтительно поднялся со своего места. Сантьяго окинул его беглым взглядом. Секретарь, явно бывший военный, представлял собой любопытное зрелище. Падре Джеронимо, специалист по допросам пленных, в минуты хорошего расположения духа сообщал кадетам Навигацкого жемчужины из премудрости физиогномики. Сантьяго слушал его вполуха и почти ничего не вынес из этих уроков. Однако некий интерес к рассматриванию людей падре Джеронимо все же сумел ему привить.

Изрядно изношенное лицо секретаря с грубоватыми чертами не свидетельствовало о благородном происхождении, выпуклый крупный нос, какой бывает у людей решительных, своим цветом намекал о страсти его владельца к вину, а круглое брюшко – о склонности к чревоугодию. Пленных с подобной внешностью падре Джеронимо рекомендовал морить пару дней голодом, потом крепко пороть, а потом подвергать интенсивному допросу.

– О, гранд де Мена, да еще с сыном! – воскликнул секретарь, поднимая вверх в качестве приветствия пухлые ручки. – Чем могу быть полезен?

Он говорил мягким голосом и кротко улыбался, но улыбка выглядела фальшивой, а кротость ложной.

– Мне нужно немедленно встретиться с губернатором, – сказал гранд де Мена. – По личному делу, не терпящему даже малейших отлагательств.

– Увы, увы, – голос секретаря задрожал от огорчения, – но губернатор в отъезде. Вызван в Вальядолид. Их королевские величества затевают новый удар по Гранадскому эмирату, надеюсь, что решающий.

– Когда ожидается возвращение его светлости? – нахмурился гранд.

– В начале следующей недели. Я запишу вас, сеньор де Мена, и вы будете первым, кого примет губернатор.

Гранд де Мена поклонился и пошел к выходу. Когда они спускались по мраморной лестнице, Сантьяго спросил:

– Отец, почему ты ему не рассказал, в чем дело, почему не потребовал послать альгвазилов на «Санта-Нинья»?

– Это пустое место, трус и шаркун, он все равно ничего не станет делать. Но слух пустит. Через два дня он дойдет до преступника, и тот постарается замести следы. Ты понимаешь как? Я даже не хочу говорить это вслух.

– Но, отец, капитан уже знает!

– Капитан – другое дело. Он боится скандала и постарается не допустить из ряда вон выходящих случаев на своем корабле, поэтому будет действовать с оглядкой и осторожно.

– Как же быть? Неужели нет никакой управы? Я готов брать штурмом эту проклятую «Санта-Нинья»!