Хозяева плоской Земли

– Ну, если разобраться, то никто меня не грабанул. Что получил, то и привёз. Я тогда вообще решил, что всё это розыгрыш и просто кому-то понадобилось докопаться до моего тогдашнего штурмана. Цеховые разборки, знаете ли.

– Представляю. – Полковник встал из-за стола и подошёл к окну, закуривая новую сигарету. – Это было бы замечательным объяснением одного-единственного случая. Но беда в том, что история продолжается, причём имеет завидную закономерность.

Он мог просто проверять меня, поэтому я подыграл и повёл себя так, будто он со мной советуется.

– И в чём эта закономерность?

– Ты же знаешь, что мы самые большие если не в Европе, то в Италии. Грузы идут отовсюду. У нас на сегодня одних экспедиторов во всех центрах скоро за тысячу перевалит. Пора писать собственную конституцию и открывать посольства в разных странах. – Он усмехнулся. – При этом проблемы возникают исключительно на одном и том же направлении – из восточной Европы. Испанские или британские грузы воров не интересуют.

– А что такого особенного есть в восточной Европе? – Я чуть было не сказал «в Румынии».

Полковник развёл руками.

– Ума не приложу.

– Полагаю, именно поэтому на моём месте сидела Татьяна? Консультировала?

– Возможно. – Полковник рассмеялся. – А ты, я вижу, всё такой же – в меру наблюдательный, в меру обаятельный, в меру простачок. Послушай, – добавил он, возвращаясь в кресло и глядя мне прямо в глаза, – что ты скажешь, если я снова предложу тебе поработать на меня? Мне нужно во что бы то ни стало распутать эту историю.

Я очень живо представил себе случайную встречу с теми самыми ребятами, которых мы недавно клали на обочине дороги мордами в пыль. Я тогда был в одноразовых тёмных очках и старенькой бейсболке, однако чем чёрт не шутит, всегда кто-нибудь по чему-нибудь может узнать. По голосу, например.

– Скажу, что у вас в кабинете только что запахло порохом, а я даже в армии старался отлынивать от стрельбища. Недолюбливаю я это дело. Побоксировать в открытом поединке – это ещё куда ни шло, а иметь дело с огнестрелом – нет, лучше уж я курить начну.

Я шутил, но шутил серьёзно, он это понял, подался вперёд и понизил голос.

– Конрад, вопрос гораздо глубже, чем ты себе представляешь. И раз уж на то пошло, думаю, не сильно тебя удивлю, если скажу, что тобой интересовался всё это время не только я. – Полковник ткнул большим пальцем в потолок. – Там не всё так однозначно, как иногда кажется. Разные мнения, разный настрой. Да, за тобой следил не только я. У кого-то могли закрасться свои подозрения. И когда они захотят их окончательно развеять, тебе лучше оказаться по правильную сторону баррикад.

– А если я предпочитаю нейтралитет?

– Отсидеться, боюсь, не получится. Некоторые считают, что ты слишком много знаешь. Даже сам того не желая. Я предлагаю тебе удобный выход из складывающегося положения. Во всяком случае, тогда у меня будет повод в случае чего тебя защитить. Одинокий волк – это, конечно, благородно и всё такое, но сегодня крайне непрактично. Нужно примкнуть к стае. Нужно, Конрад.

Интересно, он искренне держал меня за дурака, который не понимает, что подобные разговоры «по душам» не ведутся в кабинетах, напичканных разной подслушивающей и подглядывающей аппаратурой?

– И какую же должность в этой новой действительности вы мне предлагаете, полковник?

– Во-первых, я уже давно не полковник. Не против, чтобы ко мне так обращались прежние сослуживцы, но нет, не полковник. – Он махнул сигаретой, останавливая мои извинения. – Во-вторых, как ты правильно заметил, действительность поменялась. И ты в ней можешь быть почти всем, кем захочешь. Я тут подумывал о том, чтобы под выяснение обстоятельств воровства и разбоя создать при нашей службе безопасности группу внутренней проверки… не цепляйся, название рабочее… главное, что она будет подчиняться только мне, а заниматься тем, что посчитаешь нужным ты. Мне надо как можно скорее распутать это дело, Конрад, и покончить с ним раз и навсегда.

О, похоже, запахло не столько порохом, сколько палёной курицей! Можно быть уже не полковником, но если не выполнить указаний сверху, стружку с тебя снимут, как с рядового. Так значит, всё-таки Пинкертон? А ведь мысли, оказывается, материализуются…

Мне предлагалось разыскать самого себя. Занятие интересное, благородное, но не слишком перспективное. Правда, если мой американец не шутил, новая работа сулила мне существенные дивиденды. По его собственному выражению, я снова оказывался «на баррикадах», то есть в курсе происходящего: планов, поставок, маршрутов, дат. Если он меня не успел нигде засветить, помогу выкрутиться Рамону. Пущу всё расследование по ложному следу. И при этом, очень даже может быть, не безрезультатно. У меня уже появился план.

– Хорошо, – сказал я, подумав и даже походив для порядка по кабинету, изображая работу мысли. – Если бы это предложение исходило не от вас, я бы остался при своём мнении. Но раз моим куратором по-прежнему будете вы, а у меня появится свобода действий, что ж, было бы глупо сразу отказываться, не попробовав.