Хозяева плоской Земли

– А что ты понимаешь под «рабством», Конрад? Галеры, гребцы, восстание Спартака? Богатые патриции, живущие в окружении покорных им рабов? Рабы-слуги, рабы-охранники, рабы-гладиаторы? Не кажется ли тебе всё это полной чепухой, придуманной от нечего делать историками и писателями вроде Джованьоли, который сочинил своего героического «Спартака» через четыре года после окончания войны за объединение Италии и под воздействием таких реальных персонажей, как Гарибальди? Я к тому, что либо рабов никто не угнетал, и они жили вполне припеваючи, ничуть не хуже сегодняшних работников офисов, что трубят от звонка до звонка, либо для их содержания те же патриции были вынуждены платить огромному количеству вооружённых до зубов охранников, что, согласись, совсем не рационально, либо этих рабов не существовало иначе как в нашем воображении.

– Я понимаю вашу мысль, полковник, и вполне согласен с вашими сомнениями, но речь сейчас не об истории, а о дне сегодняшнем. И мы с вами, думаю, хорошо понимаем, что имеется в виду, когда говорят про рабство современное.

– Брось, Конрад! Ты же сам только что сказал: об этом давно говорят и пишут. Неужели ты думаешь, что женщины настолько наивны, чтобы не понимать, на что идут? Сейчас, как ты знаешь, быстро развивается такая вещь как интернет, и у них появляется прекрасная возможность выбора. Кто-то регистрируется на сайтах знакомств и ищет свою судьбу там, а кто-то предпочитает более быстрые способы вырваться на свободу.

– На свободу?

– На свободу. Разумеется, случаются накладки. Но если человек упал с крыши и разбился, это ещё не повод строить все дома одноэтажными. Я к тому, что если женщина купилась на признания в вечной любви какого-нибудь студента из Африки, переехала к нему на родину и оказалась в гареме, это её личная глупость. Мы же не везём их туда, или к арабам, или к туркам. Они хотят попасть в Европу, и они попадают в Европу.

– Можно подумать, что у нас тут мало арабов или турок. Хотя мне до конца непонятно, чем обычный итальянец лучше обычного араба.

– Ты ирландец, Труффальдино, тебе не понять, – натянуто рассмеялся полковник, а я подумал, что мне действительно не стоит перебарщивать, чтобы не лишиться достигнутого.

– Хорошо. В таком случае, если вы заговорили про службу именно внутренней проверки, значит, вы подозреваете, что без содействия налётчикам изнутри здесь не обошлось, правильно?

– Определённо. Они точно знали, на какие траки нужно нападать. Кроме последнего раза.

– В смысле?

– Чтобы сузить круг подозреваемых, мы пустили дезинформацию. На маршрут вышло три практически одинаковые фуры. Все были с сопровождением. Все примерно из одного места и с тем же пунктом назначения. Настоящий груз был только в одной из них. Отслеживание было поручено трём разным экспедиторам.

– И один из них прокололся, – поспешил предположить я.

– Во всяком случае, пока он – наша единственная ниточка.

– Допросили?

Полковник многозначительно кивнул.

– Однако либо парень настоящий кремень, либо действительно ничего не знает. Как бы то ни было, мы до сих пор ни слова от него не добились. Хотя пытались.

– Он жив?

– Жив. Хочешь пообщаться?

Я очень хотел. Я ведь ради этого здесь и оказался. Я впутал Рамона в эту историю, мне его и вытаскивать.

– С чего-то надо начинать, – пожал я плечами.

Полковник нажал на кнопку коммутатора.

– Лучиана, пригласите ко мне Вико.

Его итальянский за годы жизни в стране нисколько не улучшился.

Зашедшего через минуту в кабинет невысокого, бритого «под ноль» мужчину среднего возраста в строгом костюме и с цепким недружелюбным взглядом полковник представил мне как руководителя службы безопасности. Со мной Вико был знаком априори, поскольку именно его дуболомы вели меня сюда из машины. Посему полковник сразу перешёл к делу, причём по-английски:

– Конрад будет работать с нами. Прошу оказывать ему всяческую поддержку. Я в общих чертах ввёл его в курс наших наработок. Своди его в допросную, пусть по своему усмотрению пообщается с твоим нынешним подопечным. Всё ясно?

– Да, сэр.

– Добро. Конрад, закончишь – сразу ко мне.

Я кивнул, и мы вышли.

Всю дорогу через офис до лифта Вико хранил напряжённое молчание. Мне показалось, что виной тому было внезапное превращение меня в его глазах из объекта наблюдения и, соответственно, подозрений в «равного». Да и «костюмчиком» я явно не вышел: не первой свежести джинсы и простецкая рубашка навыпуск никак не вязались с его представлениями о дисциплине и безопасности. Однако начальник сказал, и он вынужден был неукоснительно выполнять распоряжение. В лифте его натренированный нос уловил, что я пахну не как бомж, а вовсе даже «Эгоистом» от Шанель, так что когда мы опустились на четвёртый этаж, он вполне искренне пропустил меня галантно вперёд.