Хозяйка болот

Ко мне быстро движется человек с большим животом и в ковбойской шляпе. Если Шаппель не может убить меня, его соучастник, Элберт Перкинс, может. Я встаю и ныряю к проспекту Конституции и толпам, которые могут замедлить преследователя.

– Извините, – говорю я. – Прошу прощения. – Пробираюсь мимо туристов с маленькими детьми, ребят со скутерами, смеющихся бабушек.

Добираюсь до музея и прокладываю дорогу через многолюдные экскурсии. Оглядываюсь через плечо, когда прохожу под зеленой черепахой в натуральную величину и спешу мимо острых рыбных костей выставки древних морей. Подхожу ко входу в задние коридоры сразу после открытых челюстей гигантской акулы и ищу в сумке ключ-карту. Где же он? Ковбойская шляпа маячит над толпой, направляясь в мою сторону. Я шарю рукой среди своих вещей и наконец нащупываю карту, прямоугольную и гладкую. Прикладываю ее к сенсорной панели и – бип! – оказываюсь за запертой дверью. Выглядываю сквозь небольшой стеклянный прямоугольник и вижу, как шляпа продолжает двигаться ко мне. Это действительно Элберт? Я не остаюсь узнать. В лабиринте коридоров выбираю маршрут не к птицам, а к растениям.

Делорес Константин сидит за своим столом в окружении ботанических книг, как и всегда, закрученный шнур телефона тянется от аппарата до ее уха. Она вешает трубку, и я выпаливаю:

– Делорес, срочно скажи мне, что делать!

Делорес смотрит мимо меня. Я поворачиваюсь и вижу высокую, улыбающуюся женщину.

– Лони, познакомься с моей дочерью Обри.

– Ой. Привет-привет.

Обри энергично пожимает мне руку.

– Рада знакомству.

Я поворачиваюсь к Делорес. Никогда не видела, чтобы та сияла, но ее щеки розовые, и иного слова для описания лица подруги нет.

– Я беру отгул, – объявляет она, – и мы идем в Музей авиации и космонавтики.

– Подожди, Делорес. Ты берешь выходной?!

– Все когда-нибудь случается впервые, Лони. Обри объяснит мне, как работают все эти машины. – Сияние Делорес чуть гаснет, зато появляется на лице ее дочери.

– Мама, уборная слева или справа? – спрашивает Обри.

– Слева.

Гостья выходит.

– Она пришла! – полушепотом восклицаю я.

– По делам, но все же.

– И вроде… все хорошо. Как ты…

– Во-первых, я пошла навстречу, пока могу.

– А во-вторых?

– Решила приберечь советы для тех, кто о них просит. Вот как ты. Так с чем тебе так срочно помощь понадобилась?

Я смотрю на свой открытый альбом, где царит болотистая, рычащая, влекущая неразбериха, – и понимаю: Делорес не скажет мне ничего такого, чего я сама уже не знаю.

Я должна вернуться.

62

17 мая

Так убийца ли я? Мое слушание по самообороне, кажется, заканчивается удачно, потому что я выхожу из зала суда. Шаппель умер не от удара по голове. Официальная причина смерти – утопление, хотя, когда примчались медики, они сумели откачать воду, которой он нахлебался в той глубокой луже. Да и кровоточащая голова выдержала. Шаппеля отвезли в больницу, но он долго не протянул.

Когда судья спросил о моей роли в деле, я говорила только о Хизер, молотке и обработанном пиломатериале. По совету Барта Лефтона я опустила тот факт, что провезла мясницкий нож через границу штата на случай, если мне понадобилось бы разрубить покойного. Я также не рассказала судье о ночи, когда вошла в пустой дом Шаппеля с бейсбольной битой в руках и огнем мести в сердце.

Барт говорит мне, что я не пойду в тюрьму.

– Спасибо, – отвечаю я и ухожу от него, мои ноги движутся, мой разум чист. Лишь боюсь, что, убив Шаппеля, возможно, загубила свою душу.

Адлай, который все разбирательство сидел в четвертом ряду в накрахмаленной белой рубашке, галстуке и брюках хаки, подходит ко мне на парковке с каменным лицом. Я чувствую запах одеколона и воды. Он недавно побрился.

– Подвезти? – Судя по тому, как строго Адлай держится, я знаю, что будет.

Мой брат и невестка смотрят, как я забираюсь в грузовик этого мужчины. На автомате.

Адлай, квакер и пацифист, едет молча. Нашим отношениям конец.

Я принимаю это.

– Все в порядке, – говорю я через некоторое время. – Я понимаю. Ты не приемлешь насилие.

Он кивает.

– Тогда понятно, почему ты не хочешь… продолжать… быть со мной.

Адлай притормаживает грузовик и останавливает его на обочине.

– Я не приемлю насилие. – И смотрит на свои руки на руле.

Я закрываю глаза и готовлюсь к тому, что он собирается сказать.

– Но Лони, если бы я был там с тобой, то, наверное, поступил бы хуже.

Я открываю веки.

Адлай поворачивает голову.

– Они бы заставили меня ходить на курсы управления гневом с твоим другом Нельсоном. – Он прячет улыбку и вновь заводит грузовик. – Итак, куда хочешь пойти?

Вопрос сбивает меня с толку. Куда я хочу пойти?

Он следует моим указаниям. Направо. Прямо. Сюда. Мы заезжаем в Бетонный мир, с его вымощенными площадями и бассейнами, гипсовыми утками и оленями. Они успокаивают. Сейчас я их понимаю, я такая же замороженная и безразличная.

– Вот куда ты хотела?

– Нет, но это по пути. И мне здесь нравится. – Мы сидим там некоторое время, не выходя из грузовика. И вдруг я понимаю, чем бы хотела поделиться. – Знаешь, что я мечтаю построить винный магазин через улицу?

Делаю паузу.

– Винный магазин?