Хозяйка книжного магазина на краю света

Я осознавала, что постоянный хаос стал для меня нормой. Единственная возможность двигаться вперед – это заблокировать прошлое, сосредоточиться на будущем и не стоять на месте.

Мэтт ждал меня в аэропорту Рабаула. Его улыбка была искренней и полной любви. Я упала в его объятия и заплакала слезами счастья, стыда и… растерянности. Мы были очень разными. Он был на три года младше меня, ждал меня почти год, ни разу не поставил наши отношения под сомнение. Все было готово для нашей свадьбы, которая состоялась 1 июня 1972 года, через три дня после моего прилета. В окружении друзей я в тот день стала его женой.

Моя мама умерла четыре дня спустя, 5 июня, но я узнала об этом лишь 7-го числа, когда получила телеграмму:

Мама умерла тихо в 5 утра в понедельник сегодня спокойные похороны

С любовью папа Джилл Колин и тетя

Некоторые воспоминания впечатываются в память настолько, что эти моменты видишь максимально отчетливо, незамутненно. Я помню, как сидела на краю кровати с Мэттом, держа в руках эту телеграмму. Затем я закрыла глаза и вспомнила лицо мамы, услышала ее голос, почувствовала ее прикосновения и даже ощутила ее запах.

Хоть мы и попрощались, телеграмма повергла меня в отчаяние. Я знала, что мама ушла не без мучений, ведь я видела своими глазами, как она страдает, особенно перед самым моим отъездом.

Смерть стала настолько частым гостем в моей жизни, что я научилась притуплять разрывающую боль до того, как она поглотит меня и погрузит в депрессию.

Департамент авиации предоставил нам с Мэттом дом, а с ним в придачу шел бой Питер из племени толаи, коренных жителей полуострова Газель. Словом «бой» (boi) британские колонисты называли мужчин из коренного населения, а экспаты его переняли. В 1950-х годах его заменили английским словом boy (мальчик). Я была против прислуги, но здесь это было принято, ведь мы предоставляли местному жителю работу, заработок и жилье. Питер жил в бетонной хижине с земляным полом на нашем заднем дворе. Готовил он на улице, а мылся в тазу за хижиной. Все это казалось неправильным, ведь мы жили в доме с двумя спальнями, с комфортом, всеми удобствами.

Многие местные жители жевали бетельный орех, сладкий плод с арековой пальмы, действующий как психостимулятор. Его еще называют «буай»: орех жевали вместе с листьями бетеля, смоченными в растворе гашеной извести (смеси оксида кальция и воды). От бетельного ореха у местных краснело во рту, гнили зубы, и все это вызывало рак полости рта. Это и по сей день часто происходит: согласно данным Всемирной организации здравоохранения, примерно каждый пятисотый случай рака полости рта и ротоглотки в мире приходится на Папуа – Новую Гвинею.

На самом деле Рабаул никогда не был городом толаи – скорее это был город экспатов, построенный, чтобы утвердить колониальную власть. Жители Папуа – Новой Гвинеи и китайцы жили на окраинах, в своих трущобах, со своими магазинами. За время моего первого пребывания я подружилась со многими китайцами, поэтому меня быстро приняли обратно. Некоторые из них надеялись, что я снова стану помощником букмекера и буду составлять им компанию по вечерам за карточным столом, но теперь я стала замужней женщиной и мне приходилось учитывать репутацию Мэтта. Возвращаться к работе на нелегального букмекера было немного рискованно.

Буквально сразу после нашей свадьбы в Рабаул приехали авиадиспетчер Род Томас и его жена Пэм. Мы быстро сдружились с Пэм, и наша дружба остается крепкой и по сей день. Несмотря на то что мы были слишком разными, она очень поддерживала меня и описывала мое отношение ко всему как бескомпромиссное, невозмутимое, или, как она называла такой подход, «пленных не брать». Это была очень красивая женщина, с длинными светлыми волосами, потрясающей фигурой и фантастическим гардеробом (она работала в небольшом магазине модной одежды в Рабауле). Пэм всегда была рядом, но, несмотря на нашу близкую дружбу, я никогда не делилась с ней самым сокровенным из личного. Слишком многое пришлось бы распутывать, а мне хотелось смотреть только вперед и двигаться без остановки.