Хозяйка леса

— Леспромхоз — не один Любомиров, — заметила Анастасия Васильевна, пряча чертежи в портфель.

Неожиданно для всех заговорил Парфенов.

— Чертежи Зайцеву? Он их спрячет в шкаф. Чертежи надо отвезти в управление и решительно требовать «якори» и аэросев.

Дядя Саша от удивления раскрыл рот. С чего вдруг Семеныч разъярился? Шел насупротив всех и вдруг полный назад. Неужто душа болит за общее дело? Аль мотыжка осточертела? Анастасия Васильевна испытующе смотрела на своего помощника, пытаясь понять его позицию. Парфенов встал, поблагодарил за угощенье и, сославшись на дела, ушел.

— Мотыжка! — многозначительно покачал головой объездчик. — Доняла и его наша, извиняюсь, техника.

— Почему вы не дали телеграмму о приезде? Я бы вас встретил. Ну, рассказывайте, рассказывайте, я вас так ждал! — Баженов радостно всматривался в оживленное лицо Анастасии Васильевны.

Он усадил ее на диван. Она рассказывала ему о встрече с Генкой, а он без конца перебивал ее восклицаниями и вопросами: «Так и сказал: тетя Ася не чужая? И лес помнит? Какая память у мальчика, а?» — и лицо его светилось от радости, будто она привезла не весть о сыне, а самого Генку.

Анастасия Васильевна дала ему фотокарточку, которую она взяла у Светланы. Баженов с жадностью смотрел на сына: Генка среди таких же, как он, курносых ребятишек — детский сад.

— Моя подруга, врач, — Анастасия Васильевна показала на карточке Светлану. — Обещала писать о Геночке.

— О, вы мой добрый гений! — Баженов поцеловал ее руку. — Я просто ожил. Сколько радости вы мне принесли! Я вас скоро не отпущу, как хотите. Вы — моя гостья!

Он ушел на кухню, поставил чайник, вернулся в комнату и опять посыпались вопросы, расспросы, и все о нем, о Генке. Вместе они накрывали на стол. Баженов достал из шкафа банку варенья, печенье, сыр. Пожалел, что нет конфет. Он украдкой наблюдал за своей гостьей. Она изменила прическу, темные волосы уложены тяжелым узлом на затылке. Они так хорошо оттеняют ее смуглое порозовевшее лицо. И в одежде ее он заметил перемену. На ней было хорошо сшитое платье из синей шерсти, тонкие чулки.

За чаем она оживленно рассказывала о встрече с профессором Коронатовым, восхищалась Армяковым и его машинами. Какой человек! Сколько в нем горения, страсти!

Затем Анастасия Васильевна осторожно поведала Баженову о Погребицком и его неудачной диссертации, о фельетоне в «Ленинградской правде». Она подала ему номер газеты.

Он прочитал фельетон, процедил сквозь зубы «м-да» и с лицом посуровевшим и отчужденным бросил газету на тумбочку. Наступило молчание.

— Я одного не понимаю, — начала Анастасия Васильевна. — Он преподает в Лесотехнической академии, научно-исследовательский институт лесного хозяйства рядом с академией, МИС под Ленинградом. Неужели он не мог проконсультироваться у специалистов? Как не стыдно было писать такую диссертацию?

Лицо Баженова стало злым, колючим.

— А, будь они прокляты! — Баженов откинулся на спинку стула. — Он мне прислал письмо, подлое, низкое… Как она могла разрешить?.. — Он резко встал, прошел к окну. — Расскажите лучше, как живет Ленинград? Что видели в театрах?

Анастасия Васильевна рассказывала о Ленинграде, а он задумчиво слушал ее. Потом заговорил о своих делах. С машиной дело подвигается вперед. Ему во многом помог Пивоваров. У него с ним регулярная переписка. Пивоваров договорился в Ленинграде со всеми учреждениями, и как только будут готовы чертежи, на заводе сделают опытный образец его машины.

Все более увлекаясь, Баженов начал рассказывать о делах в леспромхозе, о своем житье-бытье. Он чувствовал потребность поделиться с ней всем, что накопилось у него на душе за время ее отсутствия.

— Я так рада, что вернулась домой, в наш поселок, — сказала Анастасия Васильевна.

…В это время Стрельцова возвращалась из клуба.

Фильм «Сердца четырех» настроил ее на грустно-лирический лад. Сердце Анны Корнеевны жаждало любви и волнений. Ей так надоело жить одной! Она вдовствует с войны, годы уходят… Взор Анны Корнеевны не раз останавливался на Баженове с тех пор, как его покинула жена. Прикидывала Анна Корнеевна, как бы она выглядела в роли законной жены главного инженера. Почтительность ее сотрудников возросла бы неизмеримо, весь поселок завидовал бы ее счастью. Алексей Иванович не чета бывшему главному, Чистякову. Директор его ценит, рабочие любят, курсанты перед ним благоговеют. Живет один, ни на кого из женщин не смотрит… Самостоятельный мужчина.

Вот и его дом. Стрельцова остановилась напротив. В окне свет, белая занавеска задернута. Но что это? На белом фоне занавески появляются силуэты. Мужчина и женщина. Головы повернуты друг к другу. Стрельцова подошла поближе к окну. Мужской силуэт несомненно Баженова. Крупная голова, красивый профиль, широкие плечи. Но кто женщина? Мягкие линии коротковатого носа, округлый подбородок. Да, это ее профиль. Как ненавистно двигаются ее губы! О чем она говорит? Стрельцова едва удержалась, чтобы не ударить кулаком но стеклу. Распутная баба! Прибежала к одинокому мужчине в двенадцатом часу ночи!