Хозяйка леса

— Пожары в лесу — страшное зло для нас. Как же нас, лесозаготовителей может не волновать гибель леса от огня? — Он мягко стал оправдываться. Она ведь знает, что леса всюду горят. Что такое пожары в карельских лесах по сравнению, скажем, с Сибирью или Дальним Востоком? Там огонь пожирает десятки тысяч гектаров тайги в один год. Лесничая обвиняет его так, будто ему выгоден пожар. За всеми и за всем не углядишь. В прошлом году электромеханик на участке Савенкова не загасил печку в будке и ушел в поселок. Сгорела будка, шесть электропил, занялся лес, потушили пожар только на третий день. Сколько погибло ельника! Чудесная резонансовая ель. Огонь сожрал много леса на корню и несколько сот кубометров разделанной древесины на верхнем складе.

— Вот приказы. — Любомиров положил руку на синюю папку. — У мастеров на руках кошт. Все противопожарные мероприятия предусмотрены.

— На бумаге, — выразительно подчеркнула Анастасия Васильевна.

— Неверно, — возразил Любомиров. — Мы с вами проводили и проводим все мероприятия в жизнь. А что касается искроуловительных сеток, то с сегодняшнего дня ни один паровоз без сетки из депо не выйдет.

Любомиров выразительно посмотрел на начальника дороги. Тот утвердительно кивнул головой.

Анастасия Васильевна с горечью и неостывшая возмущением говорила Парфенову, когда они покидали контору:

— Обещают и не выполняют. Лес горит, мы штрафуем, и так продолжается все время. Почему вы не приучили их беречь лес? Вы с ними столько лет работаете!

— Попробуйте вы приучить, — со скрытым злорадством ответил Парфенов. — Я посмотрю, что у вас получится. Думаете, в Деревянке, Пае, Пяжневосельге да и в других леспромхозах Карелии нет пожаров? Там похлеще нашего горят леса. В одной Пяжневосельге за последние годы тридцать кварталов леса сожрал огонь. Лесники давно бьют тревогу, рабочие лесозаготовители возмущаются, а руководство равнодушно. Если по вине директора завода сгорит цех, его под суд, а с наших лесных царьков — штраф. И деньги не из их карманов, а государственные. Их только собственная подпись на акте. Сожжет такой вельможа лесу на миллион и сваливает на стихию. Они — поджигать, а мы — тушить.

Парфенов замолчал, но в душе его продолжала кипеть желчь. Он посмотрит, как она станет осуществлять свои планы.

Надеется горы своротить.

Анастасия Васильевна приехала в Крутогорск. Зайцев выслушал ее рассказ о поездке в Ленинград и огорчился. Миновала святозерская гроза, новая надвигается. Кто ее просил ходить в Ленинграде по научным учреждениям и рассказывать о неполадках в лесном хозяйстве Карелии?

Но все-таки он внимательно разглядывал чертежи «якоря».

— Семен Петрович, «якорь» очень несложный механизм. Баженов — главный инженер леспромхоза — говорил нам, что Онежский завод такой заказ, вероятно, сможет взять. Как бы нам добиться. Поговорите, Семен Петрович, в управлении. Весной сеять под «якорь», а? Двести рабочих заменяет. Сколько он нам вырубок вспашет! — На щеках Анастасии Васильевны играл легкий румянец, глаза блестели.

Зайцев долго думал, тер лоб сухими и желтыми, как воск, пальцами и вздыхал. Да, конечно, очень соблазнительно получить такой механизм для лесхоза, но…

— Может, подождем, а? — осторожно заметил он, поднимая на лесничую усталые глаза. — Получается как бы наперекор управлению: «Вот, мол, мы добыли чертежи. К весне сделайте нам «якори». Наш лесхоз ждать не может…»

— Семен Петрович, увидите, сделают «якори» и для нас и для других лесхозов. Поручите мне чертежи. Я поеду и все объясню.

— Да, нет. Я уж сам съезжу. — Сухие ладони Зайцева, разгладили чертеж.

— Конечно, — подхватила Анастасия Васильевна. — Везите сами. Вы имеете право требовать. Вы отвечаете за лесхоз. И ничего не бойтесь, Семен Петрович. Поэнергичней действуйте. На Онежском заводе сделают якори.

Зайцев тяжело поднялся из-за стола и запер чертежи в несгораемый шкаф. Анастасия Васильевна проследила за его рукой, прячущей ключик в бумажник, кивнула головой на шкаф.

— Надеюсь, вы их туда ненадолго?

Зайцев промолчал. Анастасия Васильевна попрощалась и ушла.

35

Осень. Днем и ночью летят птицы на юг. Стаи уток, гусей, лебедей устремились к берегам далеких стран, где царствует вечное лето. Пожелтели камыши на озерах, оголились лиственные леса. Мягкий ковер из опавшей листвы пламенеет золотисто-багряными красками. Огненно рдеют тугие кисти рябины. На седых мхах — рубиновая россыпь спелой клюквы. Пожелтела, увяла трава. Только багульник, брусника и толокнянка зеленеют на кочках. В лесу свежий, пряный воздух. Пахнет грибами, сырой землей, прелой листвой. Тихо в лесу. Только работяги-дятлы стучат, да в ельнике посвистывают синицы.

Под сапогом Парфенова хрустнула сине-алая сыроежка. Из черничника шумно поднялся глухарь и, цепляясь мощными крыльями за ветви деревьев, полетел в чащу. Парфенов вскинул ружье. Прогремел выстрел. Глухарь тяжело упал на землю. Парфенов поднял птицу за лапу. Голова глухаря волочилась по траве. По толстой с зеленоватым отливом шее алой струйкой стекала кровь.

Анастасия Васильевна укоризненно посмотрела на охотника.