Хозяйка разорившейся таверны. Путь к счастью

— Если он творил плохие дела, — осторожно произнес Ром, наконец, — то инквизиторы могли его не поймать, но остановить Дар там, где он живет. Неуловимый хитрый преступник, он уходил и уходил от преследования, и им это надоело. И они сделали так, что он не смог больше покинуть этот город. Никак. Даже на лошади. Стоит ему только подъехать к границе городка, как его тотчас швыряет обратно, в его дом.

— Ого, — удивилась я.

— А у него, вероятно, есть где-то тайник с добром. Не к любовнице же он ходил, — по бледным губам Рома скользнула улыбка, — да так, что инквизиторы заинтересовались его любовными делами и заперли его дома. Вот он и хочет воспользоваться Даром инквизитора, чтоб вырваться из своей многолетней тюрьмы.

— Обо всем этом надо рассказать Эвану! — воскликнула я. — Рассказать ему все, что я знаю! Все, что я поняла! И что ты подсказал!

— Но это значит, что тебе придется раскрыться, — с сомнением в голосе произнес Ром. — Сказать, что я призвал тебя. А Мари… Мари нет больше не свете.

— Я скажу, — с жаром ответила я.

— Но тогда Эван может…

— А жить с ним, скрывая, кто я и что я, всю жизнь — это каково? — выкрикнула я, страдая. — Да, Эван может от меня отречься. Я люблю его, он очень нравится мне, но Ром… обманывать его? Притворяться? Нет. Мари Лино, может, и мертва. Но кое-чему она меня научила. Я крепко запомнила, что ради мужчины не стоит жертвовать собой. Притворяться иной, чем ты есть.

— А если он… накажет тебя?

— За что? Он сто раз был рядом, и каждый раз повторял одно и то же — то, что я чиста! И не несу зла! Что ж, от пришлой он может отказаться, — на глаза мои навернулись слезы, в горле встал ком, и я с трудом перевела дух. — Но твой дар перешел мне в наследство. Это королевские слуги подтвердили. И я хороший повар. Это подтвердил он сам. Я не пропаду без него. Подумаешь, еще разок разобьется мое сердце!

— Спасибо, — тихо ответил Ром.

— Вот прямо сейчас и пойду в ратушу! — смело предложила я. — Поищу Эвана.

Итак, что я знала о главаре банды.

Он богат, влиятелен. Грузен. Носит дорогую, хорошую одежду. Пользуется духами — ужасный аромат! До сих пор стоит в моей памяти! Душный, сладкий, а потом почему-то отдающий… мертвечиной?

И, полагаю, у него постоянно при себе есть какой-то артефакт. Какая-то вещица, может, украшение, при помощи которой он ходит по долине.

Он сидит в городе безвылазно.

Никуда не ездил уж давно. Привязан…

Пожалуй, это самая верная примета. Много ли людей в нашем городе никуда не отлучаются? Ссылаясь на возраст, здоровье, еще на какие-то причины? Да даже крестьяне катаются на ярмарку в соседний город!

— Кто же ты, запертый преступник?.. — бормотала я, отмеряя шагами расстояние до ратуши.

Наверное, бандиты и преступники тоже спят.

Или хотя б иногда отдыхают.

Но я пошла одна, ночью, через весь город, не подумав, и на меня никто не напал. И опасности я не чувствовала.

Но в ратуше, стоило мне ступить в тихий зал, я тотчас ощутила запах опасности, и паника накрыла меня с головой.

Он плыл по воздуху, острый и сильный, сладкий и тошнотворный. Запах проклятых духов, словно злодей из леса, в своем душном меховом плаще, только что прошел тут.

Я отшатнулась, забилась в темноту, зажала рот рукой, чтоб не выдать себя ни криком, ни шумным дыханием.

Злодей здесь! Прямо сейчас он ходил тут! Совсем рядом с Эваном! Это у кого ж столько нахальства?! Или отчаянной разбойничьей смелости?!

И зачем он тут ночью бродит? Что-то ищет? За кем-то следит?

***

Больше всего мне хотелось тотчас удрать. Уйти в свою комнату, спрятаться от страшных голосов и таинственных теней.

Но я помнила о несчастном Роме и о своем обещании найти и покарать его убийцу. И потому лишь отступила в тень погуще, чтоб негодяи меня не увидели, и вся обратилась в слух.

Тот, кто был зачинщиком всех бед, все так же прятал свое лицо, поднимая повыше меховой ворот плаща.

Несмотря на теплую одежду он, кажется, простудился и то и дело чихал, и хрипел простуженным горлом.

Его мне опознать не удалось.

А вот его собеседника я узнала без труда. Вернее, собеседницу.

Это была Толстая Елена, содержательница местного публичного дома. Такая же противная, какая и глупая. Однако, некая коммерческая жилка в ней была; свои дела Елена вела хорошо, не голодала. Об этом свидетельствовала ее раздавшаяся талия, залоснившееся круглое лицо и красный мясистый рот.

Зубки у Елены были хоть и редкие, но белые и здоровые. Когда она говорила или улыбалась, ее рот противно выворачивался, губы становились чуть не в два раза толще. И лицо ее приобретало хитрое и удивительно дешевое выражение.

— Ганс твой никуда не годится! — хрипел негодяй, содрогаясь от сиплого кашля. Чтобы Елена не видела его лица, он держал напротив лица белую маску, кажется, картонную, обычную маскарадную. — Не может мне поймать эту девку! А ведь она-то ходит по всему городу свободно! Тоже мне, отчаянный малый…

Он снова закашлялся, и Толстая Елена с отвращением отряхнулась, словно он всю ее обчихал своими соплями с головы до ног.