Хозяйка старой усадьбы

— Скрывая вас и пробравшись ночью на чужой хутор, я сама нарушаю закон. И ещё, вы сбежали из-под власти корчмаря, но ваши расписки так и остались у него, и он вправе подать на вас в розыск. Вы должны понимать, что если вас обнаружат на моих землях, не поздоровиться всем: и вам и мне. А значит, рано или поздно, нам придётся заявить властям о его противоправных действиях или выкупать эти расписки.

Я сжала руки в замок и, положив локти на стол, оперлась на них подбородком.

— Даже если не делать ни того ни другого, корчмарь хоть завтра может набрать новых людей в свою банду и грабежи возобновятся. Вы знаете его лучше прочих, обдумайте на досуге, возможно, имеется способ как-то повлиять на него.

Сафрон задумался. На лбу появилась глубокая складка.

— Я вас не тороплю. А сейчас всем отдыхать. У нас впереди ещё очень много работы.

Мужчины слаженно встали, Сафрон вышел первым, а я окликнула Михайло, стоящего в дверях:

— Михайло! Спасибо вам!

Он только коротко кивнул и вышел.

Теперь, когда орудовавших на дороге разбойников больше не было, путь в город был открыт. И раз в неделю туда будет отправляться небольшой обоз. Теперь сообщение с городом будет регулярным.

Остаток дня я отдыхала, играла с Графом, общалась с папенькой, гуляла в саду. Восстанавливала пошатнувшуюся психику. Всё же нелегко далась мне эта ночная вылазка!

Глава 42

Утром нянюшка и Несса сначала заставили меня полчаса сидеть в тёплой ванне с душистыми травами, потом нарядили в лучшее платье и ещё долго возились с волосами, собирая их в красивую причёску. Боюсь только, пока доеду до соседнего поместья, часть этой красоты растрясётся по дороге.

В руки мне сунули шёлковую сумочку, с крошечными платочками, выдержанными в настое цветочных лепестков. Такие своеобразные сухие духи.

Мина, конечно, приготовила корзинку с угощением, куда положила немного конфет и пастилы нашего собственного производства. Мне кажется, эта милая женщина поставила для себя цель — накормить всех на свете!

Гурия тоже заставили вымыться в бане, причесать отросшие и выбеленные солнцем вихры и надеть парадно-выходную одежду.

А по мне, как ни рядись, а слухи о нашем бедственном положении, конечно же, дошли до и соседей. Стоило только глянуть на нашу карету, как становилось понятно, насколько мы стеснены в средствах.

— Сильно не гони, а то пропылитесь все. Веди себя степенно, дверку-то кареты отворяй и барышне руку сразу подавай. И кланяйся, кланяйся — от тебя не убудет! — учила уже сидящего на козлах Гурия его мать, неугомонная Мина.

Уж очень ей хотелось, чтоб нас приняли, как подобает знатным господам. А по мне, самое главное — договориться о поставках леса, а уж, что там про нас подумают — дело пятое!

Гурий, внимая советам матери, ехал неспеша, сидел ровно, словно кол проглотил. Я тоже старалась особо не ёрзать по жёсткой лавке, пытаясь не помять пышное платье, которое вчера весь вечер отпаривали мои горничные.

В соседнем поместье, насколько я успела выяснить, проживала вдовая баронесса Илона Берёзина со своим сыном. Угодья их были не очень большими, всего две деревни. Но часть земель занимали леса, которых не было у меня.

Не доезжая знакомого мостка, повернули направо, и вскоре привычные глазу луга сменились молодыми рощицами. Несколько раз дорогу нам перебегал кролик, и я даже видела высунувшуюся из кустов острую лисью мордочку.

Миновали деревеньку. Босоногая ребятня да старики, греющие старые косточки, сидя на завалинке, проводили нас любопытными взглядами.

Проехали ухоженную кленовую аллею. Думаю, осенью здесь очень красиво.

Соседская усадьба поразила меня своими размерами, она была вдвое меньше нашей. Но вся такая уютная, утопающая в цветах, пышно цветущих на многочисленных клумбах. Все чистенькое, аккуратненькое и воздушное. Определённо, здесь чувствовалась женская рука.

Помня наказ матушки, Гурий, остановив карету, соскочил с козел, отворил для меня дверцу и с поклоном протянул руку, помогая выбраться. Только бы не запутаться в этих пышных юбках и не свалиться наземь на потеху хозяевам поместья.

Встречать меня вышел дворецкий, с поклоном спросивший:

— Как доложить?

— Баронесса Каталина Снежная.

Дворецкий вновь склонился в поклоне:

— Прошу Вас обождать в большой гостиной, госпожа баронесса. Я доложу господам о Вашем визите.

Ещё один поклон и он скрылся, бесшумно прикрывая за собой высокие резные двери.

Оставшись в одиночестве, стала осматриваться. Комната сверкала чистотой и полированной мебелью. Из приоткрытого окна доносился цветочный аромат, ветерок легонько колыхал шторы. Каминная полка украшена многочисленными бронзовыми статуэтками, а стены — картинами.

Дверь распахнулась, в комнату быстрым шагом буквально ворвалась симпатичная полноватая блондинка в пышном светлом платье. Я даже сначала не сообразила, что дама намного старше, чем кажется, приняв её за молодую женщину. Только, когда она подошла ближе, я заметила лёгкие морщинки, умело припудренные и замаскированные.

— Каталина! Деточка! Очень рада вас видеть! Вы были совсем крошкой, когда я видела Вас последний раз!