Хозяин болота

Заметь кузнец, как обострились черты гостя, как сжались его тонкие губы и как напрягся подбородок, он бы умолк от греха подальше. Но Бран не заметил. Или не захотел замечать.

— И что же ты тогда так рвался на ней жениться?

Бран запрокинул голову и потряс над открытым ртом перевёрнутую флягу. Та, проклятая, ни капелькой браги не разродилась!

— А какое твоё дело! Може, нравилась она мне!

— Или все остальные тебя уже послали, — невозмутимо добавил Аир.

Бран вскочил.

— Меня?! Да чтоб меня какая-то девка… Да передо мной любая ноги раздвинет! Ива вон как вешалась!

До того Аир был бледен, а после этих слов ажно посерел. Он поднял голову, посмотрел на кузнеца снизу-вверх. Едва слышно переспросил:

— Неужели?

— Да! Только так хвостом крутила! Думаешь, шибко невинная она? А кто ж тогда мне дозволял себя тискать вот этими самыми руками, а?!

— Вот этими, значит? — Ох, плохим был этот взгляд! Задумчивым и оценивающим. Целящийся охотник так уже мысленно разделывает дичь: выщиплю перья, выпотрошу, натру крупной солью да повешу под потолком в холодном…

— Ты небось решил, что победил меня на празднике, так всё, отбил девку?! Ну так знай, что вовсе ты меня не победил! Я первым был! Та Ива сама юбку передо мной задрала да умоляла её приласкать, ровно кошка мартовская!

— Говори дальше.

Ой, молчи, молчи, кузнец! Приглядись к непроницаемой тени за спиной чужака! Тени так себя не ведут! Не замирают, как хищник возле жертвы, не глотают блики костра, как омут каменья.

А Бран всё летел и летел на крыльях восторга! Редко он испытывал столь незамутнённую радость! Приятно выбить зуб приятелю, да все знакомцы такие хилые, что нарываться на драку неинтересно. Приятно показать силушку в игре на ярмарке, ударяя по набитым соломой мешкам. Ещё приятнее прижать к земле брыкающуюся девку. И вот сейчас, втаптывая соперника в грязь, он почуял нечто, сравнимое с тем удовольствием.

— Ива твоя подо мною извивалась, пищала и просила ещё! — припечатал он, ожидая, что недруг вот-вот расплачется от обиды.

Но случилось иное.

Тень, густеющая за плечами чужака, ожила и потекла по его плечам, вязкими каплями по груди, по босым ногам… А потом по земле, заливая костёр, и к Брану.

До кузнеца запоздало дошло, что наговорил он того, чего не следовало. Он вскрикнул, попятился. Но трава, как живая, оплела сапоги, и он упал навзничь.

Хозяин болота поднялся во весь рост. Неотвратимо, так же как густая смоляная жижа, он подошёл к Брану и присел на корточки. Тот попытался перевернуться и ползти, но получил простой удар кулаком в живот и остался лежать.

— Я соврал! Самолюбие тешил! Это всё неправда! — пискнул он.

— Знаю, — спокойно ответил страшный человек.

Из глаз и ушей его текла чёрная жижа, та самая, что мучала во время хворобы Брана. А он ведь почти убедил себя, что примерещилось…

— Пусти! Я никому не скажу про тебя!

— Не скажешь, — согласился Хозяин болота, наблюдая, как чёрная слизь опутывает колени кузнеца.

Опомнившись, Бран принялся брыкаться, но жижа брызгала в стороны и снова стекалась в единую лужу. Она наступала со всех сторон, распиная его на поляне, не давая шелохнуться… Сейчас заберётся внутрь, уничтожит всё его естество…

Кузнец заплакал.

— Не надо! Пожалуйста! Отпусти, не надо!

— Она тоже просила?

— Нет… Не надо… Пусти…

— Отвечай. Она просила?

— Да! — Бран захлёбывался слезами и слюной. — Да, просила! А я не пускал! Но ты же не такой! Ты же не монстр! Отпусти!

Ожившая сказка, Господин топей наклонился к кузнецу, словно бы собирался его поцеловать. Погладил по щеке и прошептал:

— Ошибаешься. Как раз я — монстр. А ты — жалкое подобие.

— Нет… Нет… Ты не убьёшь меня! Ты не чудовище!

— Я чудовище. Я — Хозяин болота.

Он провёл раскрытой ладонью возле уха кузнеца. И из земли показался маленький алый бутон болотного корня. Цветок расправил лепестки, чтобы тут же оказаться сорванным.

Болотный корень — волшебное лекарство для отравленных. И страшный яд для здоровых.

Хозяин болота надавил на щёки осуждённого, вынуждая открыть рот, и сунул цветок в глотку. Кузнец закашлялся. Молодое здоровое тело почуяло неладное прежде, чем сам парень, попыталось извергнуть отраву, но чужак закрыл ему рот.

Бран кусался, но понимал: с каждым ударом силы покидают его. Меж пальцев держащего его чужака сочилась розовеющая слюна. Она становилась всё гуще…

Когда кузнец уже не мог пошевелиться, Аир отпустил его. Изо рта Брана густой струйкой стекала тёмная кровь.

Последним, что услышал умирающий, был удовлетворённый шёпот:

— Тень победила…

* * *

У Ени имелся один дар, за который она, случалось, корила богов. Некрасивую, неприметную, её редко замечали. Не то люди намеренно отводили взгляды, чтобы не обижать нескладёху сквозящим в них сочувствием, не то и правда имелось в этом нечто колдовское.

Но сегодня Еня благодарила высшие силы за эту способность.

Вышло, что она доверилась единственному человеку, который не величал её стаховидлом. Он не сторонился её, не обижал. Был добр, не гнал из кузницы, когда она приходила понаблюдать за работой, не брезговал угощением.

Это случилось весной, когда только-только пошли в цвет яблони.