Хозяин болота

Когда солнце село, она по обыкновению прошмыгнула мимо родичей, собрала корзинку с поздней вечерей и прокралась к Брану. Виделись они всё больше тайно, чтобы Прина не заругала. Еня в голову взять не могла, от чего бы та защищает сына, ведь, если уж по правде, посиделки в неурочный час только девке в укор, с парня-то взять нечего. Однако ж, она не перечила. Условно стукнула в стенку и, дождавшись ответа, юркнула в кузницу.

Он стоял там, опуская тяжёлый молот на наковальню. Голый по пояс, измазанный сажей и мокрый от пота. Под красноватой от огня кожей бугрились набухшие мышцы, рёбра раздувались, как меха. Большой… и сильный. За таким — что за каменной стеной!

Еня глядела заворожённо на плоский живот, на плотно обтянутые штанами ноги.

— Что стоишь? — Кузнец подбоченился. — Заходи!

И, ловко сцапав её за пояс, привлёк к себе. Корзинка выпала из ослабевших рук, Еня охнула, объятая жаром — не то от печи, не то от близости мужского тела.

А он только хохотнул и поцеловал.

Положенный на печь кусок льда и то так не растаял бы, как нескладёха в объятиях. Она ослабела и слова вымолвить не могла. Только горячие счастливые слёзы текли по щекам, когда кузнец разворачивал её к себе спиной и клал животом на лавку, когда сноровисто задирал юбку и сжимал пятернёй бёдра. Опосля, когда никто не видел, Еня с нежностью обводила пальцами каждый синячок, оставленный любимыми руками…

Закончив, он шлёпнул её по ягодице и усмехнулся:

— Завтра ещё приходи.

И Еня приходила! Раз за разом, с замирающим сердцем! Бран клялся, что не встречал девки краше, чем Еня. Душою краше, конечно же, не ликом. Иначе она решила бы, что кузнец издевается. И она платила ему за то всем, чем могла: женской болью и покорностью, жалким писком, когда он тискал там, где не дозволено.

Еня соврала старосте. Кузнец не брал её силой, как Иву. Она была с ним по доброй воле.

Бран обещал прислать к ней сватов…

А она обещалась ему вся. Целиком. Да не просто обещалась, а однажды подгадала день и пришла тогда, когда боги всего скорее могли благословить их любовь сыном.

Случилось!

В груди сладко заныло, когда однажды утром Еня обнаружила, что кот оставил у неё на подушке мышь, — добрый знак! Девка бросилась на кухню проверять. Как была: в рубахе, простоволосая, неумытая… Поскорее растопила печь, замесила тесто, едва дождалась, пока то хоть малость поднимется, и поставила хлеб.

Счастье!

Хлеб вышел с ровненькой трещиной на румяной корочке — к сыну!

Она укутала печево белым полотенцем и бросилась к дому Брана.

— Чего надобно?

Навстречу вышла Прина. Говорила она тихо, чтобы не разбудить припозднившегося вчера сына. Ну и пусть солнце уже высоко! Мальчик утомился, может и отдохнуть. Прина окинула нескладёху брезгливым взглядом и не стала её впускать, сама вышла, тихонько притворив дверь.

Со страху Еня позабыла заготовленные слова. Она, конечно, к Брану спешила, ну да Прина даже лучше! Кому, как не бабе понять её радость! Дрожащими руками Еня развернула полотенце…

— Нагуляла? — Вместо того, чтобы погладить по волосам невестушку, вынашивающую внука, Прина торопливо накинула на хлеб край полотенца, пока никто не подсмотрел.

— Я…

— Ну и дура! — отрезала женщина.

— Да нет же… Я… Бран… Дитё у нас будет!

— Не у вас, а у тебя. Откуда бы нам знать, с кем ты миловалась, путанка эдакая!

Еня и вымолвить ничего не смогла. Так и разрыдалась, и перечить не стала, когда Прина вытолкала её со двора.

С тех пор кузнеца словно подменили. Он не глядел на неё, не обнимал, когда никто не видит. Когда же она приходила к нему сама, гнал из кузницы.

И однажды Еня перестала приходить. Приходить перестала, а забыть не забыла.

Раз или два она дожидалась дома Прины. Всякий уразумеет, кто надоумил Брана, кто напел, что сын не его! Но сначала женщина гнала её тряпками, а в последний раз, смягчившись, вынесла маленькую глиняную бутылочку.

— Скинь, дура! С пузом станешь ходить, позора не оберёшься! — только и сказала она.

Так Еня и осталась. С бутылочкой, стыдом да никому не нужным дитём во чреве.

Прина проследила из окна, как девка, опустив голову, бредёт в сторону яблоневого сада, и подумала, что Брана надо поскорее женить. Хоть на той тощей девке, с которой он в последние недели тетешкается. Не ровен час, нескладёха пойдёт к старосте, а Нор мужик простой, велит жениться и взять дитё себе, чьё бы оно ни было. А даже если и Браново! Зачем им в роду уродец? Нет, всем будет лучше, если Еня скинет плод…

Её нашла в саду Сала. С кровью между ног, зарёванную, с расцарапанными от горя щеками. Еня лепетала что-то про Брана, и Сала не стала тревожить свежие раны. И без того ясно, что сделал с девкой кузнец. Она привела Еню к себе, помогла обмыться и переодеться. А позже возблагодарила богов за то, что, когда Бран и ей предлагал прогуляться, отказала, устрашившись гнева батюшки…