Хозяин болота

Сумела бы Еня со временем простить кузнеца? Возможно. Будь он от неё подальше, не напоминай о пережитом. Поэтому она как никто радела за то, чтобы Брана погнали из Клюквинок. Когда же мать попыталась обмануть старосту, а после и договориться, чтобы сынка простили, нескладёха обнаружила в себе небывалую силу.

— Если Ива откажется от своих слов, будет новый истец, — заявила она на празднике Света и Тени. — Бран не только её обидел. Он и… и мне подол задрал.

Ну и пусть соврала! Боги её осудят, когда придёт срок. Зато до тех пор кузнец не станет ходить по деревне гоголем, а чрево перестанет резать болью, которую невозможно забыть!

Что натворила, бедняжка поняла только когда Брана провожали до околицы немногочисленные друзья с матерью. Кузнец вскинул торбу на плечо, и вдруг помстилось: не он виновен в случившемся! Всё Прина, всё она! Ежели б не берегла его эта гадина, если б не прятала, жили бы они счастливо. Втроём с сыном…

И Еня бросилась следом. Догнать, упросить взять с собой, на колени пасть перед ним и руки целовать, если потребуется! Он, он один любил её! Ласкал и звал красавицей!

Как знать, может и случилось бы. Если бы только кузнец не поворотился, как только разошлись провожающие. И не вернулся. Да не за ней, а за Ивой. Еня издалека наблюдала, как Бран хоронится в огороде Лелеи и Крепа, и вместе с ним дожидалась прихода зеленоволосой девки. И глядела на их поцелуй.

Нет, не будет ей покоя, пока кузнец ходит по этой земле! В этой деревне или в любой другой!

Еня пошла вслед за кузнецом. До околицы, а дальше по тропке к кромке леса. Шла, боясь дышать, пригибаясь. Наверное, потому её не заметил ни кузнец, ни защитник Ивы, тоже почему-то решивший проследить за изгнанником.

Не заметили они и когда Еня из кустов наблюдала за разговором.

И когда зажимала себе со страху рот, чтобы не заорать.

Когда же Хозяин болота ушёл, Еня рискнула выйти к затухающим угольям.

Она склонилась над Браном и пощупала жилку — та уже почти не билась. Только глаза двигались, следя за девушкой, умоляюще сверкая слезами в темноте: помоги!

Еня присела рядом, положила голову кузнеца себе на колени и проговорила:

— Я подожду с тобой, милый…

Глава 14. Подарок

Посте праздника Тени и Света все ожидали холодов, но случилось наоборот: припекло солнышко. Пришлось настежь распахнуть окна, а подол юбки заткнуть за пояс, пока никто не видит, но по ногам всё равно стекали капли пота, а шея под густыми волосами и вовсе горела огнём.

Ива рукавом вытерла лоб и поставила пироги в печь. Жара жарой, а традиции надобно блюсти! Если боги завещали угощать старших родичей выпечкой с мёдом и орехами, когда лето поворотится к окончанию, значит, так тому и быть!

Мать с отцом отправились на поклон к Алии: негоже, когда старшая в роду сидит особняком, надо всех под одной крышей собрать. Ива же осталась хозяйничать. К вечеру обещали приехать братья, а те большие любители сладкого! Наготовить предстоит много, чтобы хватило не только живым родным, но и покойным: они тоже обязательно явятся к столу.

Запыхавшись, она не услышала, как тихонько скрипнула дверь.

А вошедший Аир так и замер на пороге, рассматривая обнажённые ноги, стройные бёдра и прилипшую к спине рубашку.

Девушка была чудо как хороша! Подвижная и маленько суматошная: надобно всё успеть! Гибкая, быстрая. Она то откидывала косу за спину, то поднимала её к затылку, чтобы хоть малость остудиться. Тогда особенно чётко мокрая рубашка очерчивала хрупкое тело, и хотелось кинуться вперёд, стиснуть её, сорвать мокрую ткань и прильнуть губами к разгорячённой коже…

Хозяину болот вдруг тоже стало жарко, несмотря на распахнутые ставни и приоткрытую дверь, между которыми на цыпочках бегал сквозняк. Ещё утром, покидая лес, он думал, что нипочём не согреется, ан вот!

— А меня угостишь? — ехидно спросил он, глядя почему-то не на румяную горку печева, а на капельку пота, скользнувшую по внутренней стороне белокожего бедра девушки.

Та подпрыгнула от испуга.

— Ты давно тут?

Аир облизал пересохшие губы и пожал плечами. Сама, мол, думай. К его неудовольствию, Ива поспешила поправить юбку и затянула завязки на воротнике, до того открывающем ключицы.

— Подарок тебе принёс.

Ива и без того раскраснелась от печного жара, но тут и вовсе запунцовела, как спелое яблочко. Что заставило Господина топей не просто покинуть болото, а прихватить с собой букет водяных лилий он и сам не знал. И вот теперь стоял перед этой поганой девкой с протянутой рукой и терялся, как мальчишка. Одного не предусмотрел: ну как Ива не возьмёт цветов? Ох и дураком же будет он тогда выглядеть! Тут ведь не соврёшь, что не ей нёс.

Она не двигалась до жуткого долго. Стояла, опустив испачканные мукой руки, и пялилась на печально опущенные белые бутоны. Когда Аир уже изготовился зло швырнуть цветы на пол, она вдруг охнула и кинулась к нему.

Да не просто кинулась, а обняла за шею и… чмокнула в щёку.

— Мне никогда цветов не дарили… — пролепетала Ива.

— Тоже мне, великое дело, — пренебрежительно фыркнул мужчина. — Да и не подарок это вовсе. Это… другое.