Хозяин болота

Говорила, но уже знала, что врёт. Что болото заберётся в избу, как только догорят дрова, что её старушечьего едва тлеющего тепла недостаточно, чтобы одолеть холод нечистой силы. Но дрожащий от страха комочек — любимую внучку — надобно защитить любой ценой! Пусть Алия и сама бросится в печь, но огню погаснуть не даст!

Ива с головой накрылась одеялом, зажмурилась, но всё равно воочию видела чёрный силуэт за окном. Он тянулся к ней, просил обогреть. И, Ива точно знала, если она не впустит его по доброй воле, войдёт сам. И помоги тогда боги тем, кто встанет у него на пути!

— Он заберёт меня… Ба, он меня заберёт… Я не хочу в болото…

— Ня бывать тому! Сама сгину, а табе ня дам!

Ровно кто-то воды в трубу плеснул: угли зашипели, плюнули искрами на пол, комнатушку заволок дым…

Нет, не дым. Туман!

Слепая не видела, как близка смерть. Как дымка закручивается подле неё змеиными кольцами, как подбирается, чтобы вместе с дыханием пустить яд по немощному телу.

Ива отбросила одеяло, скакнула босиком по ледяному полу, закрыла бабку собственным телом. Туман не решился навредить невесте Хозяина болот. Облизнул голые ноги, как верный пёс, и растаял, оставив после себя зелёные капли.

И, точно почуяв, что Ива удалилась от раскалённой печи, ливень захлестал пуще прежнего. Вот уже не выдерживают, ломаются доски на потолке, течёт тонкая струйка по балке, покрывается плесенью притолока.

«Не обижу, любонька! Не сделаю больно! Не тебе! А ей — могу. И сделаю», — обещал дождь.

Чёрный силуэт за окном улыбался безгубым ртом. Он вытянул руку и поманил девушку к себе.

— Чего ты хочешь от меня?! — закричала Ива. — Чего?! Оставь меня в покое, отпусти!

Хозяин болота покачал головой: нет, девка. Ты сама явилась в запретную чащу, сама просилась в невесты. А нечисть всегда получает обещанное.

Начертанные ведьмой тайные знаки на стенах рыдали дождём. Влага сочилась прямо сквозь чёрные угольные рисунки, перечёркивала их мокрыми бороздами. Прошло время, когда кто-то мог приструнить Хозяина болота. Нынче сила на его стороне. Сто лет он ждал этого и вот дождался.

Алия подтолкнула Иву к полатям.

— Схоронись в тепле, унуча! А я туточки ещё маленько посижу…

Измазанные сажей морщинистые руки дрожали, колени подгибались, а сама бабка нет-нет, а опиралась о стол, чтобы не упасть. Но продолжала бормотать забытые заговоры, подбрасывала дрова… Не отступится! Помирать будет, а не отступится!

Ива посмотрела на неё. На щёки, теряющие краску, на седые жидкие космы, на худенькие плечи. Куда ей против Господина топей?! Переломит, как сухой камыш, и не заметит! И лишь сама старуха отказывалась то понимать.

Девушка коснулась губами щеки бабушки, обняла её крепко-крепко и отвела к своему месту на скамье. Укутала одеялом. Прогреет бабка к утру старые косточки, и снова заскачет как молоденькая. Станет сварливо пенять дочери, мол, не так хозяйство ведёшь, а зятя гонять метлой по двору, чтоб много на себя не брал.

Но Ива того уже не увидит. Она увидит исколотое голыми деревьями серое небо и алые бусины брусники на болоте. Потому что, коли сам разбудил нечисть, сам должен её и убаюкать.

— Прости меня, бабушка…

— Унуча! Ты чаго удумала!

Но морщинистые пальцы не удержали девку. Сквозняк от дверей наотмашь хлестнул по полу и пропал, а течь у потолка вдруг замедлилась, а там и вовсе пропала.

А Ива стояла на крыльце и смотрела на Хозяина болота.

— Твоей стану, — пообещала она. — Только не тронь мою семью…

И мигом не стало страшного чёрного силуэта. Остался лишь промокший до нитки мужчина, похожий на больную птицу. Он стоял под дождём, а ноги его до колена кутал туман. И лишь там, среди белёсой дымки угадывалось нечто чёрное, сопровождающее Господина топей. Он подошёл к невесте, как подплыл. Подал локоть, выжидательно глядя на неё снизу-вверх: доверишься? Спустишься? Али снова попытаешься обмануть?

Ива оперлась о поданную руку и ступила в ледяной колючий туман. Аир помедлил ещё мгновение, словно бы давая шанс передумать, а потом дёрнул её на себя так сильно, что Ива свалилась со ступеней прямо к нему в объятия.

— Моя, — прошептал он, прижимая её к груди. — Моя!

Позади заколотили в дверь: Алия бежала следом за внучкой, но Аир лишь головой мотнул, и дверь распухла, напитавшись влагой: ни туда ни сюда. Не открыть!

Ива покорилась:

— Твоя, господин. Только, молю, возьми меня одну. Никто из моих родных зла тебе не чинил.

Ледяные пальцы стиснули её подбородок, заставили заглянуть в зелёные глаза.

— Так уж и не чинили?

— Никто… — пролепетала Ива.

Жених осторожно стёр с её чела капли дождя, пригладил зелёные волосы, ласково скользнул пальцами по шее и вниз… Точно опомнившись, отдёрнул руку.

— Восемьдесят восемь лет я просидел в болоте. Почти век. А потом пришла ты.

— Прости меня, господин…

Аир рассмеялся.