Хозяин корабля

Представление закончилось, Сигизмунд направился к автомобилю. Долгожданное торжество старого разбойника наконец-то наступило. Это была совсем не любовь, о которой он говорил.

В тени лимузина — внутри которого старик погасил лампу для большего уединения, — незнакомка, думавшая только о своём благодетеле, наклонилась, о! незаметно, к плечу Сигизмунда.

Он воспользовался моментом, сказав самым мягким, приятным голосом:

«Куда Вас теперь отвезти?»

Бедняжка не ожидала этого вопроса. Она уже забыла свой адрес.

«Не знаю, — заикаясь, ответила она. — Куда хотите…»

Быть может, она всё ещё кормила себя какими-то надеждами. Этот старик был таким нежным.

«Итак, — сказал Сигизмунд, — с вашего позволения, мы остановимся на том месте, где я имел удовольствие с Вами познакомиться.»

Лимузин остановился на перекрёстке. Красавица дня ступила на землю и погрузила в грязь свои обтянутые сатином прелестные туфли, которые она никогда больше не надевала. Ночной туман поглотил её.

Автомобиль старика проскользнул в спящий город. Сигизмунд снова зажёг лампу и потёр руки при мысли о своей протеже, которая теперь искала, в пепле своей мимолётной славы, чердак, камин без огня и швейную машину…

Тем временем несчастный Уильям У. Лоррис боролся, словно дьявол, защищая последнее доверие к банку Вермонта, подорванное и разрушенное на части доверие, которое вынуждено было рухнуть без всяких оправданий со стороны того, кто был причиной этой незаслуженной жестокости судьбы. Былой репутации банка Вермонта уже не хватало одного лишь флага, чтобы сохранить учреждение от лукаво распространяемой клеветы, яд которой косвенно касался карманов злодея Сигизмунда. Лоррису говорили о крупной задолженности, и шума было достаточно, чтобы в то же время вернуть долги, сроки погашения которых в противном случае были бы продлены. Во всяком случае, большинство этих долгов было погашено втайне от старика, и вот, в один прекрасный день, Лоррис внезапно узнал имя своего безжалостного противника.

Уильям У. Лоррис был очень смелым человеком, который ещё не постиг непостижимое коварство и ещё более непостижимую трусость людей. Однако неистовство Сигизмунда Лоха нанесло ему удар; он не мог его объяснить. Отчаявшись от исчезающей последней поддержки, оказавшись за закрытыми дверями перед друзьями, самыми старыми его компаньонами и теми, кто должен был в него твёрдо верить, пройдя по противоположному тротуару, чтобы избежать рукопожатий, прижатый катастрофой, Лоррис заявился к Сигизмунду Лоху.

Старик принял его с безмятежной приветливостью.

«В ваших руках, — сказал ему Лоррис, — главные долги моего учреждения. Сроки их погашения истекают в текущем месяце. Если Вы не дадите мне срок, я не смогу противостоять. Мне не стоит говорить о решении, которое я должен буду принять.»

«Мой юный друг, — мягко сказал старик, — никогда не отчаивайтесь. Пути Господни неисповедимы…»

«Лицемерное перемирие», — задыхаясь, сказал Уильям У. Лоррис.

«Тише, тише, мой друг! Не будем горячиться, я всего лишь старик…»

Лоррис понял и поник головой.

«Доверие к вам ещё сохранилось. Не сомневаюсь, что Ваши good fellows из банка Хадсона или Пьерпонт-Карьера придут на помощь немедленно.»

«Увы!» — произнёс Лоррис, который пытался и не мог ворваться в Пьерпонт-Карьер, с которым его связывала двадцатилетняя дружба.

«Не могу поверить, что ваша ситуация довела вас до отчаяния.»

«Это, — сказал Лоррис, — непоправимо. Моя судьба в ваших руках.»

«Ваша судьба, ваша судьба… И могу ли я, я, бедный тёмный финансист, не имеющий средств, обязаться как можно скорее решить все свои дела, ибо мне тоже угрожают сроки погашения?»

«Итак?» — спросил Лоррис.

«Итак, мне жалко вас, доведённого до отчаяния, видеть… не могу поверить, нет, не могу поверить, что ваша ситуация…»

«Хорошо, — холодно произнёс банкир, — я понимаю.»

«Но, — воскликнул старик, внезапно просияв, — Лионель де Вермонт, Ваш партнёр, может Вас спасти: если он вернётся, он вернёт доверие к вам…»

Лоррис сделал неопределённый жест.

«Я разорил его учреждение, — прошептал он. — Бог видит, я сделал всё, что мог. Да простит меня Он!»

«В последний раз, — добавил он, останавливаясь глазами на сверкающих очках старика, — в последний раз спрашиваю: вы против?»

«Клянусь вам, — возразил Сигизмунд, — клянусь вам, я не могу.»

«До свидания», — сказал Лоррис.

Он захлопнул дверь. Больше его не видели ни у Сигизмунда, ни у себя, ни у кого-то ещё.

Было объявлено о банкротстве; на учреждение, принадлежавшее Лоррису, так же как и Вермонту, наложен арест. Продана на аукционе драгоценная библиотека. В тот же день Сигизмунд Лох, присутствовавший на продаже, купил ценное эльзевировское издание «О дружбе» в переплёте из телячьей кожи и украшенное гербом.