Хозяин корабля

Глава XIV. Доктор завершает рассказ

Психологам предстоит изрядно потрудиться.

Приветствую тебя, о древний Океан…

Лотреамон

— Здесь дневник обрывается, — сказал Трамье, закрывая тетрадь в сафьяне. — Около года ко мне приходила Лия. Признаюсь, когда она впервые постучала в мою дверь, её поступок меня заинтриговал. Она, как всегда, была очень красива; но её лицо, обыкновенно румяное, было бледно, и это меня тотчас поразило. Её осунувшиеся черты свидетельствовали об усталости и бессоннице. Утомлённость придала её красоте болезнённое очарование.

«Отчего, — сказал я ей, — вы страдаете? Вы, кажется, немного сломлены. Думаю, ничего серьёзного?»

«Он не явился ко мне», — ответила она.

«Кто? Флоран?»

«Да, — прошептала она низким голосом, — я вам по секрету всё расскажу.»

Я прошёл в свой кабинет, где сам тщательно запер дверь изнутри. Лия произнесла:

«Флоран болен, очень болен.»

«Полагаю, болезнь началась внезапно?»

«Нет, — ответила она. — Он уже давно страдает.»

«Я никогда ничего не замечал. Однако Флоран мой друг: я следил за ним с детства.»

«Я тоже ничего не знала. Теперь знаю и не надеюсь.»

«Это неизлечимо?»

«Должно быть. Я сомневаюсь, что вашей науке подвластна болезнь, которая его мучает. Она там, где у вас ничего не выйдет.»

«Ошибаетесь. Нет такой моральной болезни, которая не имела бы своей, если можно так выразиться, физической транскрипции. Я постигну её. Мы разберёмся, мы вылечим. Но, ради Бога, говорите, расскажите мне всё.»

«Слушайте:

Я любила, я до сих пор люблю Флорана, насколько женщина может любить. Простите, друг мой, что я затрагиваю такие интимные детали. Но они необходимы. Я не уродлива; я молода; доля Флорана, кажется, завидна для многих мужчин. И тем не менее, с того дня, как я стала его женой, его любовь не прекращает убывать. Это ли не один из тех ужасных и неожиданных результатов союзов, где председательствует страсть? Не знаю. Я уверена, Флоран меня страстно любил, пока я ему не принадлежала. Мои ласки разрушили его любовь. Я поняла, хотя он пытался это скрывать и делал вид, будто платит мне взаимностью. Но может ли обмануться любящая жена? И не страшная ли вещь — уничтожить собственными руками то, что хотелось бы сохранить между нами? Моя любовь его убила.»

«Вы наверняка обманываетесь. Флоран, вне всякого сомнения, вас любит. Сколько раз он говорил со мной…»

«Позвольте мне продолжить», — сказала она, сделав рукой жест, как бы отводящий докучающие возражения.

«Говорят, у человека всегда есть потребность победить; желания истощаются, если он не борется. В какой-то момент я думала, что на Флорана действует этот закон. Я кокетничала; я хотела заставить защищаться. Тщетные уловки. Одно лишь равнодушие было мне ответом. Ещё хуже: он, казалось, улыбался при мысли, что я могу быть счастлива без него, он словно сознавал какое-то облегчение.

В конце концов он сбежал от меня. Не смею говорить, что он меня презирал, ибо порой меня удивлял его взгляд, столь нежный, что я не могла чувствовать себя совсем потерянной.

Но что за зловещая тайна кормила его? Что за раскаяние?

Тогда, в минуты недоумения, я думала, что, может быть, он изменил мне и с тех пор считал профанацией сближение со мной. Больно было об этом думать. Но такая мысль была несовместима с характером Флорана, чьё изящество в вопросах чувств всегда доходило до крайности. Я решила найти ключ к разгадке.

Умело, насколько могла, я начала разговор на почве мужской верности. Я провозгласила свою щедрость, то малое значение, которое я придавала простительной забывчивости. Разве смывают любовь и искренность все ошибки? Если бы он тогда мне признался, я бы испытала некоторую досаду, что бы я ни говорила. Но как бы я была счастлива увидеть его избавленным от своего бремени и готовым отыграться!

Увы! он не сказал ни слова.

Произошло жестокое, ужасное событие.

Спустя какое-то время Флоран перестал делить со мной комнату. Он спал рядом с ней, отгородившись стеной. Однажды ночью я внезапно проснулась от одной из тех необъяснимых тревог, какие иногда прогоняют сон. Рука сжимала моё горло. Я открыла глаза; рассвет проскользнул сквозь шторы, залив комнату полумраком.

Кто-то бродит в саду.

Я слушала с мучительным, вызывающим страх вниманием. Меня не спас ни единый звук: ни треск старомодных панелей, ни глухое биение моего сердца.

Отчётливый звук шагов по песку достиг моего слуха.

Кто-то бродит. Остановился…

Я прыгнула к окну, но ставни оказались закрыты, и я не осмелилась их открыть.

Меня сковал безумный страх. Почему? Это могла быть собака, домашняя. Не важно. Я пыталась звать через стену:,,Флоран! Флоран!»», но голос не выходил из горла.

Тогда я открыла дверь. Комната оказалась пуста.

На мгновение я замерла на пороге, онемев от страха. Ужасное напряжение сознания и рассудка не снижалось. Я прислушалась. Теперь поднимался по лестнице. Осторожные, медленные, точные шаги, шаги того, кто не хотел быть услышанным, воровские шаги.