Хозяин Марасы

Что такое? – мужчина осторожно взял тёплый, нагретый ладонями предмет и отвёл руку в сторону, разглядывая его. Луна всё ещё была скрыта тучами, дождь искажал всё вокруг и ночной мрак надёжно скрывал остров, но он прекрасно видел лежащую на его ладони безделушку. Дешёвая поделка – плохо отшлифованная бронза и мутный янтарь. Загибающиеся в разные стороны лучи были слегка кривоваты, а силуэт основной фигуры клонился влево. И всё равно маяк на фоне солнца вызвал искреннюю, немного растерянную улыбку на лице Лино. – Я прямо вижу следы паучьих лапок на этой прекрасной вещице…

Я… я украла её. У Танилы, – Феличе покаянно опустила голову. – Увидела и не удержалась. Она ведь твоя. Такая вещь может быть только твоей. К тому же… тётушка Танила не просто так её купила. Я уверена.

Хитрюга. Знаешь, как подлизаться. Забирайте визгливую падаль и… а почему падаль больше не визжит?

Ну, она пыталась испортить трогательный момент, – Дэй тихо засмеялся. Марианна, которой он запихнул в рот её же носок, бешено замычала, пытаясь боднуть его головой.

Фу! Ты трогал её ноги! – Феличе, брезгливо скривившись, отшатнулась.

И ещё лицо. Тоже приятного мало. Ладно, понесли добычу, – Дэй за шкирку поднял Марианну с земли и разок встряхнул. Она начала неистово извиваться, стараясь дотянуться руками до Дэя, вцепиться ему в лицо грязными, измазанными в земле пальцами. Ухватить саму руку и, хотя бы попытаться поцарапать она, почему-то, не догадалась.

Какая гадость, – Бо с сожалением посмотрел на женщину, имевшую возможность стать ровней Таниле и тем немногим, что смогли потеряться в этом мире и найти свои. Или создать, как их отец. Жалкая, грязная, слабая, глупая. На что она надеялась, гадя в одиночку тому, кто уже много столетий не был одинок? Даже если бы Марианна могла сравниться с их Стариком… Что ж, у него были дети, которые считали, что вред и пакости в отношении отца – лишь их неотъемлемое право. Даже обязанность! К тому же, под этим небом существовала шутка вечности по имени Танила. Всезнающая, мудрая, сварливая и немного ревнивая, и она первой стала бы затачивать спицы! – Мы заберём мусор с собой, отец. Не отвлекайся на мелочи.

Как мило, что ты изволишь заботиться об этом, – Лино с ехидством поклонился ему и, сунув подаренную Феличе безделушку в карман, направился к брошенным к траве телам Сандры и Этьена. По-прежнему безжизненным и по-прежнему не мёртвым.

У него такое хорошее настроение, – Феличе всхлипнула, а затем уткнулась носом в плечо Бо и заревела. – Он и вправду счастлив. А я ду-у-у-ра-а-а…

Не вой. Оборванка начинает биться в конвульсиях и мне труднее удержать её тощее и смердящее тельце, – Дэй ещё раз, для порядка, встряхнул свою ношу, и Марианна перестала вырываться. Она с мрачной решимостью, нелепой по своей героичности, смотрела на детей самочинно назначенного в личные враги Лино. В темноте она плохо видела их, не различала черт лица. Лишь глаза ярко выделялись в размытых очертаниях – бирюзово-лазурные и зелёно-голубые. Морские, холодные глаза.

* * * * * * *

Гроза прекратилась. Шумный дождь сменился редкой моросью и напоенный влагой воздух звенел от свежести. Редкие раскаты грома разносились над морем и островом и утихающий шторм всё ещё напоминал о своей грозной силе. Но в старом доме, казалось, до сих пор вспыхивали отсветы от близких молний и слышался рокот бушующих волн. Тела уже совсем остыли, кровь загустела, превратившись в сухие чернила, а из поруганного и опороченного дома исчезли последние следы жизни, оставив после себя лишь пустоту и запах заброшенной скотобойни.

У невысокой белёной ограды возник Лино. Он шагнул из темноты, что всю ночь тенью стелилась за ним, словно из раскрытой двери, мигом оказавшись возле распахнутой калитки. С неким сожалением взглянув на гостевой дом, Лоренцо направился вглубь сада. Туда, где утром Дэй с Мартой жарили мясо. Туда, где она днём едва не затеяла драку, вступаясь за его старшего сына. За своего старшего брата. Он шёл улыбаясь криво, неровно, не отрывая взгляда от тёмно-серого силуэта, прекрасного в своей покорной, добровольной обездвиженности. Тяжёлые ветви, изогнувшись аркой, уберегали её от дождя и прятали, как самую великую драгоценность. Или как куклу, которую ещё не пришло время вынимать из коробки.

Ещё раз оглядев бывшую вдову Риккерт, задержавшись взглядом на сложенных руках, Лино медленно выдохнул, словно собирался с силами.

Mi gira la testa, mia figlia, – хмыкнул Лоренцо, с удивлением признаваясь в этом самому себе. Немного растерянный, он был похож на человека, который ждал ужасных новостей, а услышал хорошие, и теперь не мог поверить до конца в случившееся счастье. – Sei vicino… Ora il mio cuore è con me,186 – он осторожно провёл ладонью по лицу Марты, откидывая волосы, задевая покрывшуюся коркой рану, пустую глазницу и рассечённую бровь. Мужчина прикоснулся губами к её лбу, возвращая лицу краски и изгоняя серость мёртвого мрамора, а после, осторожно подхватив на руки бесчувственное тело, вынес его из-под защиты древесного полога.