Хозяин Марасы

Через двадцать минут, когда все трое спустились к берегу, небо успело слегка посветлеть, подёрнувшись седой пеленой поверх угольных туч. Словно гнев угас, и зола остыла. «Энки» качался на волнах метрах в пятидесяти от берега. Здесь, в водах Марасы, ему не нужны были ни якорь, ни швартовые тросы. Сами воды удерживали его, и резной лик древнего существа грозно и внимательно смотрел на остров. Бо тысячу раз был прав, когда дал бригу это имя. Серые паруса, наполняемые ветром, вздымались над палубой, и казалось, что корабль скользит по волнам в бесконечном, закольцованном беге. Бо и Дэй остановились под старым тамариндом, где у камня, удобного для долгого сиденья, стоял раскрытый ларец. Рядом с ним, покрытая водорослями и пропитанная водой, лежала канатная бухта, очень знакомая Феличе.

Это же с нашего иола! – неизвестно чему обрадовалась она и захлопала в ладоши.

Не ёрзай, – добродушно окоротил её Бо, придерживая так и норовившие соскользнуть бёдра.

Хорошо. Можешь опустить меня, я не буду бегать, – Феличе попыталась принять серьёзный вид, но радость и ожидание чего-то чудесного так и сквозили в её ярких глазах. Брат послушно поставил её на камни, а сам направился к бригу. – Куда ты?!

Туда. Я скоро, – он махнул рукой и скрылся, нырнув в тёмные волны.

А теперь, дорогая моя сестричка, возьми-ка эту верёвочку, – Дэй пнул ногой бухту.

И куда её?

Тащи поближе к воде.

А ты не мог сразу там оставить её? – натужно пыхтя, Феличе послушно поволокла канат на пляж. Она пятилась задом, то и дело спотыкаясь, но отпускать свою ношу и не думала. Это ведь Дэй её попросил!

Нет. Так было бы не интересно. В этом деле каждый должен приложить руку и проявить немного старания. Бухта – твоя доля, Феличе.

Как скажешь, – она остановилась, вытерла лоб и вновь вцепилась в бухту, волоча её в указанное место. – А папа точно не сердится, правда?

Если бы он был тобой недоволен, то ты сразу бы узнала об этом! Помнишь, как ты устроила скандал в Риме, когда потеряла в бассейне свои кольца?

Я была… уф, ну и тяжёлая!… не права, – Феличе выпрямилась, откинула назад пряди волос и с виноватым видом посмотрела на Дэя. На болтающуюся в его руке Марианну она обращала внимания не больше, чем на гальку на берегу. – Папа запретил мне останавливаться в отеле «Босколо Экседра Рома». И ездить в Рим вообще. Отобрал все украшения на целый год и… И отругал, как только я шагнула на берег.

Именно. Так что, если он не сказал тебе ни слова, значит – всё в порядке, – Дэй подмигнул сестре, оглядел пустой пляж, и довольно улыбнулся.

Что тебя так радует? – уж что-что, а улыбку старшего брата Фели могла различить в любой темноте.

Всё! – Дэй рассмеялся. – Только нам, кажется, кое-чего не хватает. Да, оборванка? – он повёл рукой, разминая локоть, а затем со всей силы впечатал Марианну в гальку, с явным удовольствием возя её лицом по камням. Женщина замычала, мотая головой и цепляясь руками за ветхие джинсы Дэя, присевшего на корточки. Ткань затрещала, разрываясь на худых бёдрах. – Ну вот, ещё одна тряпка испортилась, – Рыжик ещё пару раз протёр Марианной берег, поднялся и взглянул в покрытое ссадинами лицо. – Это чтобы ты не думала лишнего, дурная птица.

Что тут у вас? – Бо возник за спиной у Фели, словно он с Дэем поменялся привычками – бить и неожиданно появляться. С его волос стекала вода, мокрая одежда липла к телу – рубашка, которую он забрал с брига, казалась чёрной, а живот крепко стягивали ремни от ножен чинкуэды.

Развлекаемся в ожидании тебя. Ладно, хватит дурью маяться, – Дэй повернулся к морю.

Он не делал никаких жестов или пассов. Не звал и не произносил ни слова. Первенец Лино мельком взглянул на тёмные волны, словно проверяя, не стоит ли никто на пути его воли, и море тут же ответило ему низким гулом, изредка пропускающим высокие, чуть режущие слух ноты. Словно звук глубинного разлома прошёл сквозь толщу воды, смешиваясь с голосами уплывающих дельфинов. Тяжёлый, страшный звук поднялся вместе с высокой волной – узкой и длинной, как жадный язык. Она вздыбилась над морем, блеснув пеной как отблеском на заточенном острие клинка, а затем плеснула на берег. Ударила сверху вниз, разметав гальку, окатывая всех четверых брызгами. Феличе засмеялась, стирая с лица солёные капли. Для неё это все было весельем, фокусами старшего брата. И результатом фокуса был обломок мачты с куском рея, торчащий у кромки прибоя и глубоко ушедший в камни.