Хранитель изумрудной печати

Профессор не заметил ее порыва, он вообще ничего вокруг не замечал — впившись глазами в амулет, поворачивал его к свету. Вера хотела крикнуть, чтобы он этого не делал, не крутил его перед всеми, а если он не согласится, то просто забрать амулет и уйти. Сдержалась она только усилием воли.

На этот раз он что-то почувствовал, удивленно покосился на нее и положил амулет на стол.

— Что вы можете сказать о нем? — Вера незаметно придвинула амулет поближе к себе.

— Откуда это у вас? — в свою очередь спросил профессор.

— Оттуда, — лаконично ответила Вера, — я… Я купила его в Помпеях, когда была там на экскурсии.

— Купили? — Сергей Степанович смотрел с недоверием.

— Ну да, — теперь Верин голос был тверд, — я отстала от группы, подошел нищий и предложил приобрести вот это за пять евро. Я купила, чтобы он отвязался — страшный такой был, весь оборванный, один глаз завязан, да еще все время что-то бормотал. Я испугалась…

— Ну-ну. — Профессор потянулся к амулету, но Вера подтянула его еще ближе. — Что я могу сказать… Вещь, несомненно, очень древняя, происхождение ее — греческое.

— Греческое? — удивилась Вера. — Но ведь я купила ее в Помпеях, в Италии…

— Тем не менее вещь по происхождению греческая, об этом говорят символика изображения и общий стиль. На основании степени износа, — Козодоев ловко подхватил амулет, — можно с уверенностью сказать, что этой вещи более двух тысяч лет. Подробнее могут определить спектральный анализ и радиоуглеродный метод исследования. Как я уже говорил вам в самолете, вот эти три бегущие ноги — символ Гермеса Трисмегиста. Личность эта чрезвычайно таинственная и легендарная, представители научного мира считают его вымышленной фигурой, но существует множество тайных обществ, которые ему поклоняются. Среди них так называемая Изумрудная коллегия, которая, по слухам, существует и в наши дни.

— Но чего они добиваются? Что нужно этому обществу?

— Ну, этого я вам в точности сказать не могу, но обычно все тайные организации добиваются двух вещей — власти и денег, — усмехнулся профессор. — А что касается этой вещи… Вот, смотрите, тут полустертые значки и буквы, явно греческие. Надпись разобрать не могу, она слишком повреждена временем. А вот для чего он мог бы служить… — профессор положил кругляш на стол, и Вера тотчас придвинула его к себе, — думаю, что это амулет… — Вера вздрогнула. — Или ключ… Был ключом к чему-то… — задумчиво пробормотал Сергей Степанович, — но это можно только предполагать. Во всяком случае, если вы хотите узнать подробнее, то его нужно отдать на исследование в лабораторию. Я мог бы рекомендовать…

— Это исключено, — твердо заявила Вера и прикрыла амулет ладонью, — я никуда его не отдам!

Очевидно, что-то такое прозвучало в ее голосе, отчего профессор вздрогнул.

— Тогда… — медленно проговорил он, — я вас направлю к одному человеку…

Синяя машина подъехала к зданию Института истории искусств. Ирина, сидя на переднем сиденье, скосила глаза на своего спутника. Вид его после встречи с котом был не блестящий: шея и подбородок покрыты множественными мелкими царапинами, одну глубокую, на горле, Ирина собственноручно заклеила пластырем. В остальном ничто не напоминало о схватке, он был спокоен и сосредоточен.

Аккуратно припарковав машину, человек с лицом, напоминающим попорченную временем античную маску, немного посидел неподвижно, положив руки на руль и прикрыв веки.

— Она здесь, — сказал он через некоторое время, открыв глаза, — в этом здании, внизу.

Ирину изумляла его способность так точно находить нужный им объект. Она не знала, что зеркало мертвеца — очень сильный и действенный способ. К сожалению, им можно воспользоваться только один раз, поскольку посредник между миром духов и реальным миром во время сеанса умирает. Но зато связь с объектом долго не прерывается. Поэтому мужчина с лицом античной маски твердо знал, где в данное время находится амулет.

Они без труда проникли в здание — вахтер, поглядев в глаза вошедшему, не сделал попытки поинтересоваться, что им нужно. Он-то хотел это сделать — все же не просто так человек у двери сидит, а к месту приставлен, но, встретившись взглядом с мужчиной, вдруг почувствовал, как потемнело в глазах, и сердце замерло на миг, а потом застучало с перебоями, и дышать стало тяжело, как будто не воздух входил в легкие, а какая-то неприятная вязкая субстанция.

Глядя в спину двум посетителям, вахтер, потирая левую сторону груди, ощутил, что на него давит груз всех прожитых лет, и подумал, что лет-то этих немало, а вспомнить вроде и нечего. Пролетела жизнь, а он так ничего и не успел сделать хорошего. Одну жену бросил, другая сама ушла. Дети от разных браков не больно отца жалуют, да и не за что, если честно. Сын вообще пропал с горизонта, связавшись с плохой компанией, а дочка замужем, с отцом не общается. Надо бы позвонить, у нее ведь день рождения осенью, а он и не помнит уже когда…

Отчего-то все, кто смотрел в глаза мужчине с лицом, похожим на попорченную временем античную маску, чувствовали себя очень и очень плохо.