Хранитель леса

И как бы сильно мне не хотелось остаться и досмотреть до конца, как брат в первый раз кому-то проиграет, я разворачиваюсь и направляюсь к воротам. Иначе я так и не успею вернуться домой до ужина.

Кинув последний взгляд на тренировочное поле, я неожиданно ловлю взгляд Риса. Его темные и холодные глаза, словно проникают в твою душу, видя ее насквозь. И я до сих пор не могу понять, как он ко мне относиться или как мне к нему относиться. Мы даже не обменялись и парой слов. Но я все равно слабо улыбаюсь ему, и быстро разворачиваюсь, потому что уже чувствую, как мои щеки начинают краснеть.

К моему счастью выходя из дома меня никто не видел и не остановил. Поэтому я почти вприпрыжку направилась по сухой и усыпанной лепестками недавно отцветшей вишни, дороге. Наш дом находиться на окраине города, но не сильно далеко. Если идти обычным шагом то можно добраться минут за двадцать, а если бежать, так вообще за все десять.

Погода сегодня потрясающая – солнце ярко светит, но не печет, прохладный ветерок приятно ласкает кожу. Но в воздухе слышится запах надвигающейся грозы. И как только я думаю про дождь, меня тут же передергивает, потому что в голове сразу возникает образ чудовища. Я инстинктивно прикладываю ладонь к груди, где все это время в небольшом кармане был сложен мой рисунок. Встряхнув головой, срываюсь на бег.

***

Время близилось к вечеру, и в городе начала кипеть жизнь. На главной площади уже нет рынка, но кто-то все равно продолжает выкрикивать и зазывать народ. Чуть впереди, возле моста собралась небольшая кучка людей, и мне стало жутко интересно, поэтому я как могла, протиснулась вперед.

И тем, что так сильно привлекло народ, оказалась небольшая группа людей – трое мужчин, игравшие на инструментах и две женщины, танцующие впереди. И судя по их внешности – они из Ораны. Девушки обладают темным оттенком кожи, их черные волосы забавно вьются, создавая большой объём, их пухлые губы красные, как спелое яблоко, а улыбки настолько яркие и светлые, что могут затмить солнце. Их движения плавные, отработанные. Мужчины, сидевшие позади девушек, выглядели так же, и я с уверенностью могу сказать, что все они очень красивы. В руках у каждого по инструменту, и к своему стыду отмечаю, что не узнаю ни одного. Но у того мужчины, что сидит с края, инструмент схож по форме с домброй, но у его инструмента гриф длиннее.

Кто-то справа больно пихает меня в плечо, и я словно просыпаюсь ото сна, вспоминая, зачем вообще пришла в город.

Старая Суир… Только где мне искать ее?

Решаю сходить в пекарню к Сарату. Я уверена, что он никому не скажет, что я искала ее, если я попрошу. И когда я подхожу к его небольшому магазинчику, облегченно выдыхаю, потому что боялась, что он уже может закрываться. Но лавка работает и в небольшом окне, вижу высокую фигуру мужчины. Решаю заодно прихватить с собой еще пару булочек с корицей, которые так любит Октавиан.

– Рин! – не успеваю я толком войти внутрь, как меня уже окликает знакомый голос. – Давно тебя здесь не видел! – немного обижено произносит пекарь.

На что я виновато улыбаюсь и быстро подхожу к нему.

– Поэтому я здесь, чтобы это исправить, – строю самое невинное выражение лица, на что Сарат только начинает смеяться еще сильнее.

– Тебе как обычно?

– Нет. В этот раз я пришла за булочками с корицей для Октавиана. Вы же знаете, как он их любит!

– Я как чувствовал, поэтому оставил немного, – мужчина по доброму мне подмигивает и скрывается за белой занавеской, которая служит вместо двери, между лавкой и кухней.

Пока жду, нетерпеливо перекатываюсь с пятки на носок и рассматриваю лавку. Здесь ничего не изменилось, и Сарат прав. Я и правда давно не заходила к нему, но как только я хотела вырваться в город, меня всегда кто-то ловил. Если отец – гнал на тренировки, если брат или Василиса – то все заканчивалось ссорой, а иногда и дракой. Всегда дрались я и Адриан, Василиса обычно стояла в стороне, словно наслаждаясь этим. Конечно, я всегда проигрывала, после чего всю неделю слышала насмешки в свою сторону.

– Еще теплые! – громкий голос Сарата слегка напугал меня, но увидев парочку булочек, от которых исходил невероятный аромат, сразу начинаю улыбаться.

И пока пекарь аккуратно упаковывал мою покупку, я решила попробовать и спросить про Старую Суир.

– Дядя Сарат, а кто такая Старая Суир?

После моего вопроса пекарь слегка напрягся и внимательно посмотрел на меня. Я постаралась сделать самое невинное лицо, которое только могла. И видимо у меня все же вышло неплохо, потому что он расслабляется и возвращается к упаковке.

– Бедная женщина… Слышала, что она потеряла и мужа и сына? – печально спрашивает Сарат, на что я лишь молча киваю.

– Сейчас она живет за чертой города, в старой хижине, где раньше иногда жил ее муж и сын, когда они выходили на охоту, – пекарь тяжело вздыхает и подает мне аккуратно завернутые булочки.

Выдавливаю слабую улыбку, принимая сверток. И тут вдруг лицо Сарата удлиняется, глаза округляются, а рот открывается, будто он хочет что-то прокричать или вспомнил что-то.