Хранитель пчел из Алеппо

Мы даже не встаем, чтобы отправиться на обед. Обычно хозяйка приносит кастрюлю с рагу или супом из дома: несет ее прихватками по подъездной дорожке, стучит локтем в дверь и ставит в центре обеденного стола, чтобы мы положили себе еду сами. Уверен, все уже поели, но это произошло без моего ведома. Я слышу шаги, голоса, звуки телевизора в гостиной. Открываются и закрываются двери, кипит чайник, кто-то смывает в туалете воду. Небо темнеет, выглядывает месяц, но тут же скрывается за дымкой облаков. Я жду Мухаммеда, но он не приходит. Пересаживаюсь в кресло и жду, когда наступит

утро

пятнадцатого дня. Мать в голубом хиджабе вдруг вскочила с Машей на руках, подбежала к старушке, ухаживающей за другим ребенком, и схватила ту за плечи. Сперва я решил – произошло что-то плохое, и тоже поднялся. Но тут молодая женщина улыбнулась, отпустила старушку и стала мять свои груди.

– Echeis gala! – воскликнула пожилая женщина. – Eftichos! Echeis gala! У тебя появилось молоко! Какое счастье!

Она перекрестилась и поцеловала мамочке ладони. Та устроилась на одеяле, жестом призывая смотреть, а сама взяла на руки Машу, подставила ей грудь, и девочка тут же стала причмокивать. Я улыбнулся, радуясь от всего сердца. Старуха заметила меня и в приветствии взмахнула рукой.

Я уверился в том, что все может измениться к лучшему, что и в самые трудные времена появится надежда. «Вдруг мы все-таки уедем отсюда», – подумал я, вспоминая про деньги в рюкзаке. Я берег их как зеницу ока, подкладывал под голову, пока спал, чтобы никто их не забрал, не разбудив меня. Люди здесь поговаривали о воровстве, но замалчивали другие дела, происходившие в тени деревьев.

Той ночью, увидев близнецов на их привычном месте под деревом, подумывал подойти к ним; я уловил резкий запах одеколона: они смачивали лицо лосьоном после бритья.

Я подошел и спросил, могу ли сесть рядом. Братья посмотрели с опаской, то и дело поглядывая в сторону деревьев, но были слишком молоды и наивны, чтобы отказать. Они пожали мне руку и представились: Рьяд и Али, пятнадцати лет, двойняшки. Рьяд выше и сильнее, в Али оставалось еще что-то от ребенка. Вместе братья напоминали щенков. Я задал им несколько вопросов, а мальчики отвечали, перебивая друг друга.

Они рассказали, что бежали из Афганистана, от убийц отца. После его смерти талибы взялись и за них; тогда мать настояла, чтобы близнецы уехали прежде, чем их поймают. Ей не хотелось терять сыновей, как это случилось с мужем. Братья рассказывали, как она плакала и покрывала поцелуями их лица, потому что боялась, что больше никогда не увидит своих мальчиков. Они рассказали о путешествии через Турцию и Лесбос, о том, как прибыли в этот странный город безо всякой помощи, понятия не имея, что им делать дальше. Тогда-то мужчина и посоветовал им пойти на площадь Виктория, известное место сбора беженцев.

– Мы думали, что там нам помогут, – сказал Али. – Мы больше не хотели спать на улицах.

– Все скамейки уже заняли.

– Здесь многовато банд.

– Рьяд испугался.

– Али испугался больше – даже трясся по ночам.

– Нам сказали идти сюда.

– Значит, вы знаете Надима? – сказал я. – Он вам помог?

– Кто такой Надим? – спросил Рьяд.

Оба замерли, ожидая ответа.

– Возможно, я неправильно понял его имя, – со слабой улыбкой сказал я. – Мужчина с гитарой. И со шрамами.

Братья переглянулись, их глаза потемнели, становясь неприветливыми.

– Наверное, вы об Ахмеде, – сказал Рьяд.

– Ах, точно! Так и знал, что запомнил неправильно. За эти недели я стольких людей повстречал, их имена совершенно вылетели у меня из головы.

Парни молчали.

– Так он вам помог? – спросил я. – Слышал, он очень добр.

– Он немного помог нам в первую ночь, – сказал Али, а Рьяд толкнул брата в бок. Слегка, но я заметил.

– Понимаю. А потом?

Али не хотел отвечать. Он уткнулся взглядом в землю, не глядя ни на меня, ни на брата.

– А теперь он хочет свои деньги обратно? – спросил я.

Али кивнул. Рьяд закатил глаза, уставившись в небо.

– Сколько?

– Мы платим частями, ясно? – сказал Рьяд, будто защищался.

– Но как? Откуда вы берете деньги, чтобы расплатиться?

Должно быть, я пялился на новые ботинки Рьяда, поскольку парень подобрал под себя ноги, но больше всего меня обеспокоила реакция Али. Я заметил, что он согнулся пополам и, сильно покраснев, обхватил себя руками. Вдруг солнце заслонила тень, и я увидел, что над нами навис Надим с ребабом в руке. На его лице появилась кривая ухмылка.

– Как я вижу, вы все познакомились, – сказал он, садясь рядом на одеяло.