Хранитель подземелий

За старым и больным королем ухаживала друидка – Аста. Для ведуньи она была весьма молода, через несколько лет Асте должно было перевалить за сорок, однако она была столь же красива, как в юные годы. Благодушная улыбка на ее остром и белокожем лице и волнистые пряди волос, заплетенные в косы длиной до пояса, будоражили умы и сердца многих суровых бородачей в кольчугах, стоявших на страже ветхой крепости, в которой жил король. Аста делала старику травяные компрессы и чаи, кормила его с ложки и даже убаюкивала его своим пением. Ради того, чтобы иметь возможность каждый вечер внимать пению ее мягкого голоса воины были готовы сражаться друг с другом до последней капли крови. Но у друидки жизнь состояла из одного дела – заботы о своем народе. Когда король забывался десятым сном или его можно было оставить на попечение сиделки – горничной четырнадцати лет от роду, Аста спускалась в деревни, где из-за разбушевавшейся холеры многие крестьяне ждали ее, не гася факелы с вечера до самого рассвета. Но умы людей были заняты куда более серьезными опасениями, чем мысли о холере, косившей людей поколение за поколением. Недолгое время спустя день, когда все прослышали о том, что Многорогий Заргул жив и во плоти предстал перед собравшимся двором короля Союза, многие стали точить оружие и готовиться к войне. Но лучшие воины, берсерки, давно покинули родные края, никто не знал, что они отправились служить врагу всех народов и покорились воле вождя народа красноголовых. Оставались хлипкие отроки, едва удерживавшие тяжелые копья и топоры в своих тонких руках, мужичье, которое не знало другого оружия, кроме плуга и косы, и старики, помнящие войну, но давно уже выбывшие из рядов яростных бичей Драконовых Гор. Недавно слуги Заргула дали о себе знать. Пришло с пятнадцать мускулистых и окрашенных в боевую роспись воинов-берсерков, которых вело умертвие, северянин со сгнившей плотью, сквозь которую проглядывали еще не лопнувшие сухожилия, высохшие кровеносные сосуды и потемневшие кости. Его глаза сверкали алым светом. Хриплый, еле слышный голос его приказал открыть врата во внутренний городок крепости Балнора. Один из берсерков, чернобородый и ростом достигавший почти два метра, изложил требования Заргула к жителям столицы Севера сложить оружие и предоставить его слугам занять Балнор и сделать его протекторатом Азроговой империи. Беседа происходила у врат в крепость, люди же попрятались по домам – лишь бы не видеть ожившего мертвеца. Дети долго не могли забыть его гнилое и рваное лицо, зубы, что выглядывали сквозь продырявленные и изорванные щеки, лицо зомби снилось некоторым из них в ночных кошмарах до конца жизни. Никто из королевского двора не решался им возразить, воцарилось длительное молчание, слуги короля, не имевшего понятия о том, кто он есть, Аста собралась с духом и решилась сдаться, но умертвие, еле шевеля губами, молвило:

– Три дня… Мы придем… Откажетесь… Умрете…

Предатели своей родины ушли за мертвым предводителем, оставив беззащитных жителей крепости, в давние годы бывшей их домом, в мятежных и тревожных размышлениях. Прислуга старалась молчать, стражи же ратовали за бой, уверяя, что их сил хватит, чтобы одолеть приспешников зла, но советник короля, который по факту последнее время правил страной, Хагайорн, по совместительству начальник стражи, был иного мнения. Невысокий, тщедушный, он даже не был способен отрастить бороду, достойную воина, лишь жиденькая козлиная бородка еще отмечала его непринадлежность к прекрасному полу. Своим изворотливым и пытливым умом он добился расположения короля, когда тот еще мог что-то соображать, прибрал к рукам все торговые связи с остальным Союзом, теперь же он имел под собой весь Север.

– Разумнее всего будет предоставить сильному воспользоваться полагающимися ему правами, – рассудительно говорил он, расхаживая по коридору возле тронной залы, – берсерки – безжалостные убийцы, они выпотрошат всех, кто выйдет против них, к тому же, мы не знаем истинного их числа. Возможно, если мы будем покорными, то нас оставят при тех же правах. В конце концов, какая разница, будет здесь висеть флаг северян или Многорогого?

Воины поежились, храня молчание, им было крайне затруднительно выразить согласие с этими словами, признав себя трусами и изменив законам воинской чести, но браться за заведомо проигрышное сражение им теперь было боязно. Время храбриться прошло. Возле двери стоял молодой паж семнадцати лет, который держал горящую свечу. Не выдержав, он швырнул подсвечник о каменный пол и рванулся к Хагайорну:

– Когда ты променял свою родину на раболепие? – воскликнул юноша, – а вы, храбрые мужи, почему не восстали против его предательских речей? Да он готов демонам Азрога служить, лишь бы шкуру свою спасти!