Хранитель подземелий

Кто-то потянулся было за рукоятью меча, другой крепче сжал копье, но никто из воинов не сдвинулся с места. Парень, единственный, кто вел себя подобно настоящему мужчине и защитнику родины, собрался заговорить снова, но Аста положила ему на плечо руку и, глядя в глаза, помотала головой, мол, остынь, паренек, все равно этим ничего не сделаешь. Вдруг вбежала служанка, испуганно вытаращив глаза, она скороговоркой доложила:

– У врат крепости гости из дальних земель. Говорят, что они послы короля Аргои.

Аста, закусив губу и нервно теребя воротник, шепотом сказала:

– Многовато послов для сегодня…

Когда она подошла к окну, то среди косых хижин, из которых люди старались не выходить, возле кузницы, мастер которой единственный осмелился остаться на открытом воздухе, работая над креплениями шлема, стояло двое чужеземцев. Возрастной человек, одетый так же, как остальные жители Севера, в меховой куртке, мешковатых штанах, ржавой кирасе и двуручным топором за спиной, волос на его голове почти не осталось, но плешь компенсировала кустистая борода, достававшая ему до груди. Был с ним темнокожий и бритоголовый священнослужитель, перебиравший четки в руке, перепоясанный обвешанной метательными ножами веревкой, что так контрастировала с монашеским одеянием.

– Да ну, неужто это Краух Гримбла? А вот что за чернозадый с ним – без понятия. Отворяйте ворота, – сказал Хагайорн, – вот это задача…

– Что, Хагайорн? Трудно впустить гостей во дворец? – издевательски осклабилась Аста.

Регент проигнорировал ее непочтение.

– Трудно понять, на кого сделать ставку.

В это тяжелое время Север находился в руках человека, которому было глубоко плевать на будущее родины, как и всего остального мира, лишь бы в этом будущем для него самого нашлось сытное и безопасное место. Врата отворили стражи и пригласили гостей в замок.

***

Гримбла с болью в глазах оглядывал этот город, узнавая места, в которых он рос. Север минувших времен представлялся ему сияющим градом на холме, освещенным солнцем со всех сторон, обросший сочной травой, усеянный уютными и крепкими домами. Теперь же развалившиеся хибары, голая земля, которая давно уже не в состоянии накормить местных, люди, потерявшие веру в жизнь и свою страну. Слезы наворачивались на глазах старого воина. Не за такой Север он воевал, проливал кровь и рискнул выйти супротив друга своей юности, Глоддрика Харлауда. Шаабан же был преисполнен невозмутимости, но в лице монаха читалось искреннее сочувствия людям другого цвета кожи и чуждой ему веры, но которых он считал своими братьями и сестрами. Шаабан и Гримбла проследовали в тронную залу, трон, сколоченный из грубо отесанных бревен сосны, пустовал. На одном из дубовых столов сидел регент, которого Гримбла сразу же узнал. Кроме него и Асты здесь никого не было, стража и прислуга сновали по коридорам.

– Хагайорн, – скривился Гримбла, желая сплюнуть, но не смея осквернять священное для него место, – скользкий же ты гад, раз тебя до сих пор не повесили на суку. Север таких, как ты, не любит.

Мужчина развел руками:

– Обратимся к фактам – я регент короля и правлю Севером от его имени, а ты, Краух Гримбла, кто? За пятнадцать лет твоего отсутствия о тебе позабыли. Пока ты шатался неизвестно где, я строил страну заново, разгребая ту кашу, которую вы со Свободолюбцем заварили. Ты причинил родине столько боли, бросил ее, а теперь смеешь судить, кого ей любить, а кого – нет? Как же ты жалок.

– Еще одно слово, щенок, и твое тощее тело полетит с бастиона, – оскалил неровные и гнилые зубы Гримбла, – я бил равшаров, когда ты еще не родился. А ты и меч-то небось не с того конца берешь.

Хагайорн презрительно усмехнулся:

– А ты горазд меряться яйцами, Гримбла. Старый, а ума не нажил.

– В отличие от тебя мне есть, чем меряться, сосунок.

Шаабан поднял руку, призывая своего спутника замолчать:

– Оставь это. Ни к чему ссориться с ближними, особенно в столь тяжелое время.

– Его ближние в овраге волка доедают! – рявкнул Гримбла.

– Так вы по делу пришли или оскорблять меня? – терял терпение Хагайорн, – если второе – я прикажу страже выпроводить вас.

– Спокойно, – сказал Шаабан, – на этой славной земле, родине храбрецов, мы представляем Союз и от его лица прибыли, чтобы убедиться в готовности народа Севера оказать незаменимую поддержку в борьбе с воинством Заргула.

Хагайорн кивнул, дескать, так я и думал.

– Каковы шансы на то, что вы можете обеспечить нам защиту?

– Обеспечить вам? – опешил Гримбла, – речь идет о войне за мир, дурак!

– Откуда у Заргула, даже если он и правда жив, такие возможности, чтобы воевать со всеми подряд?

– Если ты почитаешь предания старины, то убедишься, что ему хватало сил воевать с объединившимися народами еще во времена, когда те, кого мы приняли за божеств, ходили по земле.

– У нас свои божества, монах, – ответил Хагайорн, – видите ли, господа, к нам уже приходил нехилый отряд берсерков, которые требовали покориться Заргулу. Я сильно сомневаюсь, что вы двое можете гарантировать безопасность от его слуг. Рисковать жизнями стражи я не позволю.