Хранитель солнца

Слуги послушно выполнили приказ.

Теперь настал миг Архайята. Он вспомнил надписи на священных табличках и приказал своим спутникам:

– Ослепните!

И воины, и слуги взяли приготовленные заранее повязки и завязали ими глаза.

Архайят подумал, что, если бы такова была воля Отца Людей, они не завязали бы свои глаза, а беспрекословно выкололи их. Но Отец был милосерден.

Сам Архайят остался зрячим – так было предписано священными табличками, он должен был наблюдать происходящее.

Человек, похожий на Древнее Дерево, подошел к носилкам, сдернул с них покрывало.

Верхнее солнце, закатное солнце осветило теперь Великого, осветило того, кто был Солнцем земли.

Лицо его посерело, полоска розовой пены на подбородке высохла.

Архайят почувствовал внезапно, каким жалким кажется сейчас Властитель, и устыдился этой мысли, и возрадовался тому, что никто кроме него не видит Великого.

А Отец Людей наклонился над телом, осмотрел его своими незрячими глазами, затем достал из складок одежды нечто, похожее на двустворчатую раковину.

Он открыл эту раковину, разделил ее на две части и извлек оттуда два блестящих золотых кружка.

Не глядя по сторонам, он положил золотые кружки на глаза Властителя и отступил в сторону, словно чего-то ожидая.

И Архайят тоже исполнился ожидания. Ожидания и надежды.

Секунда проходила за секундой, но ничего не происходило.

Верхнее солнце медленно опускалось, вот оно уже коснулось краем горизонта.

В душе Архайята начало расти отчаяние.

Он подумал, что сейчас Верхнее солнце сядет, и на землю опустится ночная тьма. И что Нижнее Солнце, которое лежит сейчас на носилках из слоновой кости, угасло навеки, и отныне людей ждет тьма, тьма и беспамятство, подобные тем, в каких пребывают Дикие.

Но когда отчаяние уже переполнило его сердце – последний луч Верхнего солнца упал на лицо Властителя, на те золотые кружки, что лежали на его глазах…

И случилось чудо.

Золотые кружки вспыхнули, между ними мелькнула короткая радуга, и в то же мгновение лицо мертвого Владыки начало неуловимо меняться.

С него сходила мертвенная бледность, оно снова становилось светлым и полным жизни.

Более того – оно на глазах менялось, молодело.

Только что на носилках лежал старый, утомленный жизнью человек – и вот уже это мужчина в полном расцвете сил, которому едва минуло сорок лет…

А вот – это уже молодой человек, едва переваливший за тридцатилетие…

А теперь ему едва минуло двадцать…

Отец Людей, который внимательно следил за происходящим, протянул руку и снял с глаз Властителя золотые кружки, спрятал их в раковину.

И перемены прекратились.

На носилках лежал красивый двадцатилетний юноша.

Он крепко, безмятежно спал.

Отец Людей, ни слова не говоря, повернулся и удалился в пещеру.

Архайят спохватился.

Теперь все зависело от него.

Священные таблички гласили, что после возрождения Солнца его следует быстро вернуть во дворец. Великий должен проснуться к новой жизни там, на глазах своих ближних слуг, на глазах многочисленных Послушных.

Если пробуждение произойдет раньше, в пути, может случиться непоправимое. Может распасться связь времен, и тогда на землю опустится великая тьма…

Значит, следовало поторопиться…

Архайят поправил покрывало, заботливо оглядел юного Властителя и проговорил властным, уверенным голосом:

– Прозрейте!

Слуги и воины послушно сняли повязки с глаз.

Они увидели юного Властителя, воскресшее Солнце – и радость наполнила их души.

Солнце вернется к ним, жизнь продолжится…

По приказу Архайята слуги подняли носилки, и вся процессия отправилась в обратный путь.

Теперь они шли при свете луны, заливавшей окрестности своим волшебным серебряным сиянием, при обманчивом свете, который делал дорогу трудной и опасной.

Передний отряд воинов выбирал дорогу, сильные, опытные слуги шли медленно, избегая неровностей пути, чтобы не потревожить спящего на носилках юношу.

Архайят на этот раз шел рядом с носилками, чтобы следить за ними, чтобы убедиться, что ничто не беспокоит Властителя.

Процессия прошла через узкое ущелье между Обнявшимися скалами, миновала Древнее Дерево, оставила позади Каменных Стражей и вышла на вечернюю тропу.

Капитан Севрюгин оторвался от бумаг, которые заполнял, и взглянул на лопоухого и курносого напарника.

– Сидоров! – проговорил он строго.

– Я за него! – отозвался тот привычной шуткой, которая уже даже ему самому не казалась смешной.

– Раз ты за него, вот за него и отвечай. Что там у тебя с убитой Птицыной?

– А что с ней? Она в морге…

– Вот именно – в морге. А документы на нее не оформлены. Начальство рвет и мечет.

– Как – не оформлены?

– Вот так – не оформлены, и все! Нет протокола опознания, так что в морге находится не потерпевшая Птицына, а неопознанный труп женского пола. А это непорядок!

– Но это же точно она!

– Точно! – фыркнул Севрюгин. – Непременно должен быть протокол опознания!

– А что же делать? Муж – он же подозреваемый – в бегах, а других родственников у нее не имеется…

– Не имеется! – передразнил его старший товарищ. – Должностные инструкции читать нужно, там все ясно сказано!

– И что же там сказано? – недоверчиво осведомился Сидоров.