Хранители

– Да. Конечно, наши финансовые возможности ограничены, но, темне менее, мы посещаем все аукционы антикварных книг, лично илипо Интернету. Если нам не удается приобрести желаемую Библию нааукционе, мы стараемся разузнать, кто ее купил – возможно, позднееновые хозяева выставят ее на продажу. Иногда нам удается убедитьэтих хозяев завещать нам Библию.

– Такой список – это предел всех моих мечтаний, – сказал Гетц.

– Пойдемте со мной.

Она провела его за перегородку. Открыв шкафчик, она бросилатуда связку с ключами и закрыла его. Затем она уселась перед компьютером – детской игрушкой по сравнению с теми компьютерами,которыми привык пользоваться Гетц. Минуту спустя принтер ужевыдал им список Библий.

– Так, значит, по этому компьютеру вы участвуете в аукционах? –спросил Гетц.

– Да. Конечно, в компьютерном мире это антиквариат, – ответила Оливия. – Иногда он слегка тормозит, и тогда мы волнуемся, чтонаша заявка опоздает.

– Но получается, что вы все же пользуетесь Интернетом. Простов брошюре я не видел ни вебсайта, ни электронного адреса.

– Мистер Гетц! – воскликнула Оливия. – Вас интересует мой электронный адрес?

Ее поддельное возмущение ошарашило Гетца. Он растерялся.

Оливия рассмеялась:

– Вы бы видели свое лицо! Это незабываемо!

Она взяла визитку и написала на обратной стороне не толькоэлектронный адрес, но и номер телефона.

– Это мой мобильный, – сказала она. – По электронной почтелучше особо не откровенничать. Ее регулярно проверяет Элис, нашасотрудница.

– Хорошо, буду иметь в виду.

– Мы не указываем в рекламе свой электронный адрес. Это не соответствует нашему имиджу старинной гостиницы домашнего типа.

По этой же причине у нас нет доступа к Интернету в номерах. Людиприезжают сюда как раз для того, чтобы отдохнуть от подобных благцивилизации.

Гетц выполнил задание. Он получил все, ради чего сюда приехал.

Но ему так не хотелось, чтобы этот вечер закончился.

– Как насчет горячего какао на крыльце? – спросила Оливия.

– Горячего какао? – Гетц в изумлении покачал головой.

– Не любите какао? Я могу сделать кофе.

– Нет-нет, какао – это замечательно. Просто я не пил какао ещесо времен… Даже не помню, с каких времен.

– Тогда готовьтесь к убойной дозе шоколада, – улыбнулась Оливия. – Я заварю вам самое крепкое какао в мире.

Гетц надел плащ и вышел подождать ее на крыльцо. На темном небе были рассыпаны звезды – гораздо больше, чем можнобыло разглядеть через дымку Лас-Вегаса. Воздух был прохладным и влажным из-за соседства с рекой – не такой сухой и холодный, как в пустыне.

Здесь все было иначе. Он как будто перенесся на другую планету или в другую, более дружественную эпоху. Здесь он чувствовалсебя пришельцем. Даже хуже – агрессором, поскольку принес с собой тлетворное влияние своего мира.

Он бросил взгляд на свою машину, припаркованную неподалеку.

Будь он хоть сколько-нибудь порядочным, он бы сел за руль и уехал.

Прямо сейчас. Чем дольше он здесь оставался, тем больше заражалмир Оливии.

Скрипнула дверь, и на крыльцо вышла Оливия с двумя чашкамидымящегося какао в руках. Гетц поспешил ей навстречу, чтобы придержать дверь.

– Осторожно, горячее, – сказала она, вручая ему чашку.

Гетц взял чашку и улыбнулся, заглянув внутрь:

– Взбитые сливки!

– Что за какао без взбитых сливок?! – ответила она.

Они стояли у перил, вглядываясь в темноту – через дорогу и наречку, отражавшую лунный свет.

– Какао гораздо вкуснее, если пить его на улице, – сказала Оливия. – Я обожаю сочетание запаха какао и свежего воздуха. Они чудесно дополняют друг друга.

– Как друзья, – сказал Гетц.

Она повернулась к нему с самой ангельской улыбкой из всех, чтоему доводилось видеть за свою жизнь.

– Как друзья, – повторила она, поднимая свою чашку, словно этобыл тост.

Они чокнулись чашками.

– А вы знаете, что моя дочь вышла замуж за одного из Морганов? – сказала она.

Она решила продолжить тему, начатую в музее. Видимо, ей хотелось больше рассказать о себе, как это делают новые друзья. Онаи не подозревала, что снова вынуждает его лгать.

– Нет, – ответил он, – не знаю.

– Он трагически погиб около месяца назад.

– Мне очень жаль. А у них есть дети? Есть ли наследник, которомудостанется фамильная Библия?

– Нет, детей нет, – сказала она. – Но Библия здесь ни при чем.

Муж Мередит был младшим из братьев-близнецов. Так что Библияпо наследству принадлежит старшему брату.

Больше она ничего не сказала об Этане и Библии. Ее мысли сосредоточились на дочери.

– Я пыталась уговорить Мередит снова переехать ко мне, помогатьс гостиницей, а когда-нибудь и полностью взять ее на себя.

Гетц поставил свою чашку на перила.

– А сколько ей лет?

– Двадцать восемь.

– Слишком молода, чтобы быть вдовой, – сказал Гетц. – И слишкоммолода, чтобы понимать, что важно в жизни.