Хранители мира

Наверное, ничего не может быть хуже и мучительней, чем искать пропавшего человека – брата или сестру на пляже, друга, который отбился от школьной экскурсии. Кажется, что вот сейчас, через минуту-другую, он непременно найдётся и вы вместе посмеётесь над этим приключением. Но в то же самое время сердце переполняет тоскливая уверенность, что вы не увидитесь больше никогда. Смесь надежды с отчаянием быстро становится невыносимой. Ты снова и снова кружишь по одним и тем же местам: вдруг вы каким-то образом разминулись там в первый раз? А прежний обычный мир кажется далёким и туманным, как давний сон.

Вот что творилось тем хмурым весенним утром на голой каменистой площадке за автострадой. Мох и Дождевик метались туда-сюда, громко звали друга и донимали расспросами всех птиц, которые соглашались их слушать. Оленихи стояли на месте и молча ждали, когда же, наконец, их отставшая подруга покажется с той стороны, где ревут и грохочут повозки.

Наконец Стрела вызвалась пойти и взглянуть на дорогу смерти.

– Мало ли… – сказала она. – Мало ли что… – и отвернулась.

Те полчаса, что Дождевик и Мох ждали её возвращения, стали самыми долгими в их жизни. Однако, придя на прежнее место, она покачала головой.

– Ничего, – тихо сказала Стрела. Её огромные тёмные глаза блестели от слёз. – Я совсем ничего там не увидела.

– Но это же хорошо, правда? – сказал Мох. – По крайней мере, теперь мы знаем, что они не… Что их не…

– Иногда… если кто-то из нас падает… Ну там, на дороге смерти… Они останавливаются и забирают… забирают с собой тело, – прошептала она.

– Как это?! – вскричал Мох. – Кто забирает? Куда?

– Люди, – неохотно сказал Дождевик. – Они едят оленину точно так же, как мы едим мелкую рыбёшку и кузнечиков. Сам подумай: если б ты случайно убил малька, то разве не отнёс бы его домой нам на ужин?

Мох пошатнулся. К горлу подкатила тошнота, и свет померк у него перед глазами.

Хоть никто об этом и не догадывался, Мох заработал лёгкое сотрясение мозга: ударился лбом о шею Стрелы, когда она скачками неслась через дорогу.

– Садись, садись, старина, – донеслось до него. – Вот так. Опусти голову между коленями, – голос Дождевика словно шёл откуда-то издали. – Ты переволновался. Это пройдёт.

– Но, Дождевик, – с трудом прошептал Мох, – если случилось самое страшное, то люди, наверно, и Вереска забрали с собой. На ужин?

В этот самый миг знакомый голос у них за спиной бодро окликнул:

– Привет-привет! – и чья-то рука сдёрнула желудёвый колпачок с головы Мха. – Да что вы все такие кислые? – спросил Вереск, ухмыляясь и тряся колпачком так, чтобы нельзя было дотянуться и схватить.

Друзей окатило тёплой волной радости. Мох засмеялся, вскочил на ноги, обнял Вереска и воскликнул:

– Ура! Ура! Ты живой! Вереск живой! Всё в порядке!

– Ну конечно, в порядке, – ответил Вереск. – А чего вы переполошились?

– Да где же ты был?

– Нам просто пришлось очень долго ждать у дороги, вот и всё. Вы, ребята, все перескочили на другую сторону, и мы чуть было не пошли за вами под колёса. Но тут уж я подал голос – хоть и знал, что нельзя. «Стой! – ору я. – Подожди! Нас раздавят!» И вот так мы стояли и ждали, пока тарахтелки проедут. Ждать пришлось долго, как вы заметили. Зато потом настало затишье и мы спокойно перешли сюда.

Пока Вереск рассказывал, вокруг друзей собрались все оленихи, включая и сестру Стрелы, на чьей спине он приехал. Теперь сама Стрела опустила голову и заговорила с друзьями.

– Так, значит, ты нарушил обещание, – сказала она.

Мох схватился за сердце. У Дождевика тоже был потрясённый вид.

– Нарушил, мадам, – твёрдым голосом сказал Вереск. – Но ни о чём не жалею. Это же сущее безумие: слепо идти за стадом, не глядя по сторонам!

– Для нас, оленей, сплочённость – залог выживания. Когда нас много, мы в безопасности. Видимо, у вас, тайного народца, более… индивидуальный подход к жизни. Признаю, в этом случае он оказался полезным и спас жизнь моей сестре. Но нарушенное обещание – это не шутка. У каждого поступка бывают последствия. Мы не можем больше верить вашему слову. Значит, пора расставаться.

– Так нечестно! – воскликнул Вереск.

– Но, Стрела… Он же просто хотел помочь, – несчастным голосом сказал Мох.

Дождевик выступил вперёд.

– Госпожа Стрела, поверьте, мы искренне сожалеем. Мой друг больше не скажет ни единого словечка. Клянусь вам.

Но было слишком поздно. Бросив на друзей последний долгий взгляд, Стрела повернулась к лесу, и всё стадо повернулось вместе с ней. А затем оленихи как будто растворились в тени между деревьями.

Некоторое время троица просидела в полном молчании. Все были измучены; никто не знал, что сказать Вереску, который низко опустил голову, пряча заплаканное лицо.

Наконец заговорил Дождевик.

– Знаешь, Вереск, на твоём месте я сделал бы то же самое. Честно.

– Я тоже, – великодушно сказал Мох.

– Но ведь вы же этого не сделали, правда? – огрызнулся Вереск. – Это всё я. Я всегда всё порчу.

– Ничего ты не испортил – ты спас оленихе жизнь! – возразил Дождевик. – И себе самому тоже.

– Тогда почему они меня не простили?