Хранители мира

– Мох, дружище, не грызи себя так уж сильно. Мы все иногда делаем глупости, ты же знаешь. Главное – учиться на ошибках и в следующий раз быть умней.

Наконец в дверь постучали, и Шпиль с Гудроном кинулись встречать гостей. До чего же необычно все они смотрелись в модных городских нарядах: один домовой даже сшил себе целый костюм из конфетных фантиков! И все были ужасно рады встрече с новой роднёй.

В большой комнате сдвинули и накрыли два стола. Многие гости принесли с собой праздничные лакомства: кусочек тунца, потихоньку добытый из кошачьей миски; резную свёклу с потешной рожицей – как у тыквы на Хеллоуин; розовую глазурь с детского торта, скатанную в шарики; непонятные гранулы, похожие на корм для хомячков (их никто не рискнул попробовать); и кастрюльку вкуснейшего супа из петрушки и лука-порея с крошечными соцветиями брокколи (его приготовил домовой-веган по имени Порог). Вместо настойки на луговых травах к столу подали ежевичный сок: ведь дикая ежевика растёт везде, даже в парках Человечьего Улья.

Гости свободно бродили по комнате, пробовали закуски и знакомились друг с другом, а хозяева – Шпиль и Гудрон – по очереди подходили к каждому и следили, чтобы всем хватало еды и питья. Вереск завёл необыкновенно увлекательную беседу о погоде и сезонах с домовым по имени Купорос, а Щавель разговорился с двумя приятелями – Кронштейном и Бетоном, – которые прекрасно знали историю тайного народца и всех его скитаний.

Дождевик смотрел на Вереска и гадал, почему никто не удивляется их прозрачным телам, как вдруг совсем рядом послышался голос:

– Здравствуй! Ты, наверное, Дождевик? А я Силикат.

Дождевик обернулся, но сзади никого не было. Лишь на полу стояли две мозолистые ступни, а над ними в воздухе сам по себе висел розовый шарик глазури.

– Не пугайся и не смущайся, – продолжал голос. – Я тебе не мерещусь. Таких, как я, здесь называют «кристальными». Гудрон со Шпилем решили, что нам надо бы встретиться.

– Ох, прости, что я так уставился – это от неожиданности. Значит… и с домовыми такое бывает?

– Да, конечно

– А ты что… совсем без одежды? – спросил Дождевик, переводя взгляд с шарика на ступни и обратно.

– Ну да. А зачем она мне?

– Ой… действительно, – согласился Дождевик. – И что, ты уже привык быть невидимкой? Со временем стало легче?

– Да, пожалуй, хоть я сам бы такое для себя не выбрал. Не хочу пока уходить из Зелёного Мира.

– Уходить из Зелёного Мира? О чём это ты? – изумился Дождевик.

– Ну… да, уходить, – ответил Силикат. – Ты что, не знаешь, что с тобой творится? Не слышал, что открыл нам Робин?

– Конечно, я слышал про Робина Весельчака. Он первым из нас появился в Зелёном Мире и однажды даже встретился с самим Паном. Так ведь сказано в легендах? Но это всё, что я знаю. А что он нам открыл?

– Робин первым из всего тайного народца поселился в человечьем жилье. Он жил в разных селениях, но в конце концов попал сюда, в Улей. Мы с ним дружили – ну насколько можно дружить с таким озорником и пройдохой. Но Робин был ещё и мудрецом – да и любой стал бы, за столько-то веков! Словом, Робин оставил нам в наследство три великие истины. Первая – в том, что мы можем погибнуть лишь от руки человека или от оружия, сделанного людьми. Ну это ты, конечно, и сам знаешь? Вторая истина: однажды люди станут нам друзьями и поэтому мы должны о них заботиться. И третья истина: когда наша работа в Зелёном Мире будет закончена, мы понемногу исчезнем.

У Дождевика голова пошла кругом.

– Погоди… Ты хочешь сказать, что я… умираю?

– Ох, нет, нет, что ты? Робин говорил, что мы просто перейдём в какой-то другой мир. Сам он вроде бы не видел в этом ничего плохого, так что мы тоже стараемся не волноваться. Прости, Дождевик – я думал, ты и сам всё знаешь. Бедняжка, как ты, наверное, испугался!

– Да, было такое. Но почему ты сказал, что Робин оставил эти истины нам в наследство?

– Понимаешь ли, первыми исчезают самые старшие, – объяснил Силикат. – А Робин… родился в глубокой древности. Словом, он уже давно ушёл из Зелёного Мира.

Мох сидел в постели и беседовал с домовым по имени Чердак (волосы у него торчали стильным ёжиком). Чердак оказался добродушным, общительным весельчаком – из тех, с кем чувствуешь себя легко и свободно, даже если не любишь новые знакомства и шумные сборища. Чердак и Мох были почти ровесниками, так что темы для разговора нашлись без труда: от любимой еды (Мох долго расхваливал медовые пироги) до одежды («Отличный колпачок!» – восхитился Чердак) и всего, что произошло с ними в последнее время. Всегда приятно встретить родственную душу.

– И что теперь? – спросил Чердак. – Что будет, когда ты поправишься? Вы поселитесь тут, в Улье? Или вернётесь на Ясеневую улицу? Или все будете жить у ручья?

– Мы пока про это не говорили, – признался Мох. – Я бы хотел когда-нибудь переехать в новый дом, но…

В этот самый миг Дождевик постучал по трубе спичкой, желая привлечь внимание. Все замолчали, чтобы он мог сказать речь. Четырнадцать гостей устремили на него любопытные взгляды.

– Кхм… – начал Дождевик.

– Ю-ху-у-у! – завопил Вереск: он немножко переволновался.