Хранители мира. Дорога домой

– Да, я видел снег, но только когда он шёл ранней осенью или поздней весной, – припомнил Вереск.

– Я тоже, – сказал Щавель. – Ах, видели бы вы Шальной Ручей, когда берега укрыты снегом! Однажды вода у берега замёрзла – и в заводи возле дуба тоже. Как это было красиво!

Четыре маленьких человечка сидели на самом верху заснеженной кучи хвороста, в которой зимовало немало жителей сада. Солнце уже взошло, но ни в доме Ро, ни по соседству, у Бена и Майи, пока не горел свет. Вереск и Щавель присоединились к зимним забавам, и некоторое время друзья играли все вместе. Но теперь они выплеснули первое возбуждение и решили отдохнуть.

– Знаете, что самое замечательное? На снегу остаются следы! – сказал Вереск. – Ему, как и Мху, перемены явно придали бодрости. – Это просто поразительно! Можно узнать обо всём: где прыгали птицы, где ходили лисы, где бегали мыши. Однажды я нашёл следы голубиных лапок, а потом – отметины от крыльев там, где голубь взлетел!

– Надо же! – ахнул Мох.

– Кстати, о птицах… – сказал Чердак, когда на кучу хвороста приземлился Лихач и аккуратно сложил за спиной крылья.

– Привет, хозяева! Что новенького? – спросил он.

– Снег! – ответил Мох. – Поразительная штука!

– Ох, я и забыл, что вы к нему не привыкли. Да уж, играть в нём приятно, а вот еду раздобыть нелегко.

– У нас есть копчёные ножки кузнечика, – правда, Мох? Принести тебе? – предложил Чердак.

– Не откажусь.

– А ты-то как живёшь, приятель? – спросил Мох, когда Чердак вернулся с закуской.

– Да так-сяк, – скворец пожал плечами и отвернулся.

– Всё грустишь, что не удалось найти тис? – сочувственно спросил Вереск. – Я тебя понимаю.

– Да не в том дело. Мне, конечно, обидно за вас, но… Видишь ли, какая глупость… мне одиноко. Вы отличные ребята, но я скучаю по другим скворцам. По моей стае. По моему народу. Разумеешь?

Четверо друзей сгрудились вокруг нахохленного, печального скворца и принялись утешать, гладя по перьям. Наконец он нетерпеливо хлопнул крыльями и отскочил подальше.

– Ну всё, всё. Хватит мять мне пёрышки. Пф-ф-ф!

– Ты ещё можешь отправиться на побережье, если хочешь, – заметил Вереск. – Погода будет стоять ясная и холодная. Хорошие лётные условия.

– Спасибочки, хозяин, но уже поздно. Все заморские птицы давно там собрались. Завели свои компании… Так что я буду не при делах, особенно если прилечу один.

– Один, говоришь? – переспросил Мох, глядя куда-то на запад.

– Ну да, знаешь. Запоздалый гость, и всё такое.

Вереск встал и тоже поглядел на запад, прикрыв глаза ладонью.

– Гм. Лихач…

– Ну да ладно. Чем сидеть и кукситься, я решил прилететь сюда и поглядеть, чем вы занимаетесь.

– Лихач! – в один голос сказали Чердак и Щавель, вставая и глядя куда-то мимо него.

– Что? – рявкнул скворец.

И тут с оглушительным хлопаньем крыльев, гвалтом и гомоном с неба обрушилась огромная стая скворцов и расселась вокруг на всех кустах и деревьях сада. Их было никак не меньше сотни – а может, и двух. Птицы чернели на белом снегу; под их тяжестью гнулись ветки; они шутливо переругивались и клевали друг друга, а затем… внезапно смолкли.

Лихач глядел на них, изумлённо разинув клюв. Четверо друзей ошеломлённо и радостно улыбались. Щавель и Мох прикрыли ладошками рты, а Вереск запрыгал на месте от волнения.

– Птичий балет! Птичий балет! – снова и снова шептал Чердак.

– Что ты говоришь? – переспросила пожилая и очень красивая птица, слетая с дерева на кучу хвороста.

– Танцы в небе! – сказал домовой. – Ой, извини. Здравствуй! Я Чердак, очень рад знакомству. А это…

– Да мы вас всех знаем, – сказала птица. – Значит, танцы в небе? Что ж, можно устроить!

Лихач по-прежнему молчал, и Мох подтолкнул его локтем. В присутствии сотни незнакомых сородичей бойкий скворец внезапно оробел.

– Ну ладно, – выдавил он наконец.

Пожилая гостья засмеялась и весело защёлкала.

– Привет, Лихач! – сказала она. – Мы вроде бы раньше не встречались? Я Блёстка и живу в Зелёном Мире целых девять кукушкиных лет. Это моя стая. Нас прислали, чтобы забрать тебя на восток.

– Прислали? Кто?

– Неважно. Полетишь с нами?

– Но…

– Твои друзья не пропадут. Обещаю.

– Откуда…

– Поверь мне, – с улыбкой в голосе сказала Блёстка.

Лихач поглядел на четырёх маленьких человечков, которые крепко держались за руки.

– Я не могу улететь, – шепнул он.

– Можешь, – ласково сказал Вереск.

Мох согласно кивнул, улыбаясь сквозь слёзы.

– Не могу! – повторил Лихач. – Мы ещё не нашли нужные деревья, а вашему старому саду конец. А вдруг я вас больше… больше не…

Скворец уронил головку на грудь и заплакал.

Мох обнял его обеими руками, прижал к себе и поцеловал в мягкие перья на щеке.

– Не переживай, Лихач. Блёстка права, с нами всё будет в порядке. Сейчас тебе нужно лететь с друзьями. Когда вернёшься весной, мы будем на месте. Вот увидишь.

– Обязательно будем, – кивнул Чердак.

– Мы обещаем, – добавил Щавель.

– Но вы же не можете этого обещать, – сказал Лихач, всхлипнул и тихонько икнул. – В том-то вся штука!

Вереск и Щавель переглянулись. Оба до сих пор были наполовину прозрачные. Ступни Вереска так и не выздоровели, а у Щавеля не хватало левой руки и ноги.