Хранительница историй

– Ну а теперь поведаю вам одну из своих историй – ту, в которой больше всего географии. – Юэн выдерживает эффектную паузу. – Я путешествующий водитель автобуса.

Эти слова ее рассмешили.

– Разве не все водители автобуса путешествуют?

– Я сейчас о другом. Географию я никогда не преподавал, но люблю разглядывать карты и посещать места, где ни разу не бывал. Особенно те, о которых прочел в любимых книгах. Может быть, вам этот факт неизвестен, но водителей автобуса у нас в стране не хватает. У меня стаж большой, компании часто переводят таких работников на другое место, если вдруг срочно надо заменить выбывшего из строя шофера. Люблю представлять себя этаким странствующим супергероем, только на автобусе и без колготок. – Юэн усмехается. – Вот я и слежу за такими предложениями. Как только появляется работа там, где я не прочь побывать, загружаю свой велосипед в поезд и отправляюсь в дорогу. Компания оплачивает мне комнату в пабе или пансионе, а в свободное время я катаюсь на велосипеде и гуляю. Посещаю достопримечательности, о которых читал. Недавно посмотрел на Брекон-Биконс, а прошлым летом осматривал Вал Адриана в Нортумберленде. – Юэн отпивает глоток пива. – Ну как, подходящая история? Годится для вашей коллекции?

– Отличная история, – совершенно искренне отвечает Дженис, и тут она, не подумав спрашивает: – Вы один путешествуете? Вы ведь не женаты… ну и вообще…

Тут внутренняя девчонка-подросток совсем разбушевалась. Наверное, мстит за удар книгой. Только этого не хватало! Теперь он поймет, что я к нему неравнодушна… Господи, стыд-то какой… Решит, будто я замуж за него хочу. А тут еще к ней присоединяется сестра Бернадетта с вопросом: «Но ведь именно этого ты и хочешь, правда, Дженис?» Она представляет тот момент, когда миссис Би зашла в русскую чайную и пар вокруг нее рассеялся. А вдруг сейчас Дженис переживает такой же идеальный момент? Нет, не может быть. Идеальные моменты должны быть романтичными, а тут одна сплошная неловкость.

Юэн улыбается с таким видом, будто ему в голову приходят схожие мысли. Дженис залпом опрокидывает почти весь новый бокал вина.

– Да, я никогда не был женат. Но если буду углубляться в эту тему, придется рассказать другую историю. На сегодня хватит с вас одной. Вторую расскажу, когда в следующий раз встретимся.

И вот Дженис снова вспоминает Шахерезаду: заманивать обещанием новой истории – это так в ее духе! Будь здесь миссис Би, посмеялась бы от души.

– Ваша очередь. Я с вами историей поделился, а теперь вы расскажите мне свою.

Юэн улыбается ей и даже не догадывается, какой эффект произвели его слова.

Только опустив взгляд на собственные руки, Дженис замечает, как крепко сцеплены ее пальцы. Кажется, будто одна рука отчаянно хватается за другую, пытаясь избежать падения в пропасть. Но разве это поможет? О чем Дженис только думала? Ее ногти глубоко вонзаются в кожу, однако она соскальзывает в бездну.

Но вдруг слова Юэна, будто спасательная сетка, прерывают ее падение.

– Извините, Дженис. Вам вовсе не обязательно говорить о себе. Просто выберите какую-нибудь историю из своей коллекции и расскажите мне ее. Как вам такой вариант?

Дженис глядит на книгу на столе, и это ее успокаивает. Она мысленно просматривает свою библиотеку. У нее есть немало историй, действие которых происходит во время Второй мировой войны. Дженис надеется, что Юэн не станет возражать, если она изложит историю так, будто читает вслух сборник сказок. В той же манере она рассказывает свои истории миссис Би, это поможет ей меньше нервничать.

Дженис начинает:

– Это история об итальянце, который узнал секрет того, как выводить плесень практически с любых поверхностей. – Дженис добавляет: – Каждая хорошая уборщица это оценит.

Она шутит, чтобы убедить Юэна, а заодно и себя, что у них опять все нормально: уборщица и водитель автобуса просто сидят в пабе, обсуждая книги и истории.

– Во время Второй мировой войны итальянца отправили сражаться в Африку, но солдат из него получился неважный: до войны он учился на плотника, и это ремесло ему давалось намного лучше. Его быстро взяли в плен и отправили в Англию, в лагерь для военнопленных в Озерном крае[13]. Оттуда его посылали на работы на местные фермы и в окрестные леса. Итальянец чувствовал себя предателем родины, но полюбил те места. Ему нравились холмы, в зависимости от погоды и времени суток менявшие цвет, словно хамелеоны, и деревья, шептавшиеся с ветром. И люди, которых он встречал, ему тоже нравились: фермеры, деревенские жители, лавочники, даже тюремные надзиратели. А они, в свою очередь, по-доброму относились к нему. Итальянец был из тех, кто везде находит друзей. Подружился он и с другими итальянскими заключенными, и некоторые из них так же, как и он, думали, что лишились дома, а на самом деле обрели его в Англии.